Мимо знака «Стой! Опасная зона!»
Серёга пробормотал:
- Радиация, что ли?
Артик отрицательно мотнул головой.
- Не думаю. Радиацию обычно обозначают специальным значком.
А мне вдруг стало очень холодно. Картины у меня в голове
понеслись смазанные и мутные, но ужасные. Артик смотрел на дорогу.
Серёга встал.
- Ты куда? – спросил я.
- У лейтенанта спросить, - сказал Серёга. – Выяснить, куда нас
волокут, ёлки.
- Молодец! – сказал Артик. – Возможно, тебе он что-то
объяснит.
Серёга ушёл вперёд, придерживаясь за спинки кресел. Мы с Артиком
видели, как он заглядывает за стеклянную перегородку, как лейтенант
говорит что-то – но, как мы ни прислушивались, из-за ровного гула
мотора было ничего не разобрать.
Но говорили они недолго. Совсем.
- Он сказал: «Нуль Тэ-Пэ», - сообщил Серёга, когда вернулся. –
Сказал: «Испытания Нуль Тэ-Пэ, вам всё объяснят подробно, когда
прибудете на место».
Артик присвистнул.
- А чё это за хрень-то? – спросил Серёга, и в его голосе
появилась какая-то детская нотка. Удивлённая и испуганная.
- Или я вообще не понимаю, о чём речь, - сказал Артик медленно,
- или речь идёт о нуль-транспортировке. О телепортах, другими
словами. На нас, ребята, будут испытывать сверхсекретное оружие. До
такой степени сверхсекретное... я даже объяснить не могу, до
какой.
Он больше не выпендривался и никакого питерца-пижона-танцора из
себя не строил. А Серёга вдруг совсем расслабился и улыбнулся,
показав крупные передние зубы:
- Слушай, круто! Это как червяки в игрушке, да? Вормс? «Смотри
сю-да!» - и бррыть!
- Хороший ты парень, Сергей, - сказал Артик и вздохнул. – Ты всё
правильно понял. Сядь, мы, наверное, скоро приедем на место.
Но оказалось, что не скоро.
Мы ехали, и вокруг был лес, лес, лес.
Пару раз мне показалось, что я вижу над деревьями острые
металлические штыри, типа трансляционных башен для мобильной связи.
Потом мы проехали мимо вырубки, по которой проходила линия
электропередач. И мне всё это время было так нервно, что разболелся
живот.
Мы больше не разговаривали. Сидели, молчали и пырились в окна.
Потом Серёга вспомнил про сухой паёк, о котором больше никто не
думал, и некоторое время жевал. Я раньше был всё время голодный, но
сейчас кусок не шёл мне в горло; кажется, Артику тоже. Мы только
выпили воду из бутылок.
Уже начинало темнеть, когда лес вдруг сменился забором. Это был
всем заборам забор: из каких-то больших белых блоков, высоченный и
с колючей проволокой сверху. Через равные промежутки на заборе
торчали какие-то штуки, про которые я подумал, что это видеокамеры,
Артик сказал, что прожектора, а Серёга – что