– Не, за сутки убежище точно не
разбредется и не скучкуется. Ты ж видел, как
плотно берхи ближе к центру стоят. Вырываться из строя могут только
крайние. Да и то, если их самих не запечатают новые берхи… Процессы
формирования и разрушения убежищ длятся годами.
– А почему в центре скопища берхов
остается свободное пространство?
– Да черт его знает… Существует
предположение, что берхи, кучкуясь, как бы собираются на что-то
наподобие племенного совета. Ну а по центру оставляют, типа,
ритуальный круг…
– Для выступления председателя
совета, – не сдержавшись, перебил я, и захрюкал от едва
сдерживаемого смеха.
– Мля, пацан, эту хрень не я
придумал! – обиделся Митюня.
– Извини.
– Да пошел ты, – уже без злобы
отмахнулся здоровяк.
– А как возникают тропы внутри
убежищ, к ритуальному кругу? – тут же озадачил его новым
вопросом.
– Так берхи ж десятками дохнут внутри
создаваемой ими самими давки. Этот сухостой легко вычисляется, и
выламывается к хренам… Да ты ж сам видел, как я такого
зажмурившегося берха, когда из убежища выходили, в сторону
отодвигал… При консервации же полезного убежища на длительный срок,
от проникновения в него незваных гостей, в расчищенных тропах,
часто, высаживают злую колючку – это кустарник такой, семена
которого в лабораториях искусственно выводятся артефакторами для
нашего брата.
– Он такой же белый, как берхи, и с
длиннющими шипами?
– Откуда?.. А, ну да, тебя ж
хаосистка злой колючкой в ловушке заперла.
Лес перед нами снова стал
уплотняться, и Митюня тут же свернул в сторону, возвращаясь в
удобное для движения редколесье.
– Че? Там тоже убежище?
– Угу.
– Может, заглянем?
– А у тебя дохрена лишнего
времени?
Ответ Митюни напомнил о таймере. Я
покосился в левый угол, и увиденное мне совсем не понравилось.
30:47… 30:45… 30:43…
30:41…
Мы всего минут пять, как покинули
убежище. На таймере же, из-за не отмененного действия Целебного
пота, отмоталось уже все десять, и лимит отведенного мне
времени продолжал убывать с двойным ускорением.
Прислушавшись к своему самочувствию,
понял, что с недугом Пот третей ступени справился
полностью, и даже от послеболезненной слабости, из-за
продолжительного действия лечебной функции, практически не осталось
и следа. Потому с чистой совестью я обхватил левой ладонью палец с
кольцом, прерывая действие