– Ты меня утомил. – Агнэм грустно вздохнул. – А я думал, мы
подружимся. Уведите его.
Оставшись один, Агнэм ударил в каменную кладку стены, оставив на
ней кровавую полосу.
Проклятье! Вот почему Гильдия так легко согласилась помочь. Дело
даже не в деньгах, как Агнэм думал. Магистр плетет свои сети. Если
только этот Грэм не солгал. Но в одном северянин прав – нужно
озаботиться своей безопасностью.
С момента встречи с Грэмом прошло две ночи. Теперь кожа, только
начавшая заживать, покрылась коркой и сильно чесалась. Агнэм потер
костяшки и направился к ополчению.
Многочисленный отряд – сорок солдат и ополченцев и три десятка
наемников – собрался на плохо освещенном дворе. Еще почти сотня
держалась за стенами, в секрете от наемников. Они зайдут следом,
когда первая группа проникнет в замок. Дальше будет проще – часть
замковой стражи, которым можно доверять, уже была предупреждена о
визите Агнэма и наемников. Никто из псов Магистра не вернется в
Гильдию после этой ночи.
Во дворе замка следовало соблюдать еще большую осторожность.
Пока люди Агнэма оставались незамеченными – ночь накрыла их с
головой. Но кто знает, сколько будет продолжаться везение.
Небольшими группами пересекли двор, держась окружающих замок
стен, куда почти не доставал свет, а подстриженный кустарник
скрывал воинов от глаз ненужных свидетелей.
У входа в замок, опершись на пятки алебард, несли службу двое
гвардейцев в ало-золотых мундирах. Они вяло перебрасывались ничего
не значащими фразами и отчаянно зевали. Судя по расслабленным позам
и сонному состоянию, служба давалась гвардейцам очень уж легко.
Бездельники, нечего сказать.
Однако в случае нападения эти бездельники могли запереть большие
двухстворчатые двери замка изнутри. Придется выбивать тараном. А
тарана у Агнэма при себе не было.
Сухо щелкнули арбалеты. Стражники упали на каменные ступени
почти одновременно, никто из них не успел произнести ни звука. Тут
же два наемника оттащили тела прочь с освещенного фонарями участка.
Агнэм скрипнул зубами, попытался убедить себя, что без потерь войны
не выиграть. Но каждый из этих людей мог жить и служить ему. Не их
вина, что трон узурпирован человеком, предавшим свой народ.
Много раз убеждал себя Агнэм, что жалостью власть не завоюешь.
Что на троне так и останется Сортхэм, если ничего не предпринять. И
что многим людям придется погибнуть во имя его целей. За два года
Агнэм стал жестче, злее. Он мог быть беспощадным к врагам. Но
приносить людей в жертву своим целям так и не научился.