– С ума сошел?!
Кажется, северянину было больно. Марк, оставшись в одном сапоге,
засучил ногами, пытаясь отползти как можно дальше, к стене. Кинжал
он не вернет – как минимум, пока не проверит…
– Марк, не дури. Аша мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь
случится.
– На мне артефакт. И дала мне его Аша. Артефакт делает меня
неуязвимым. Видишь?
Марк провел кинжалом по руке.
– Нихрена я не вижу. Ты заполз в самую темень.
Угу. А если подползти поближе, можно лишиться и кинжала, и
второго сапога.
Марк снова оттянул Ожерелье пальцами одной руки, насколько это
было возможно. Просунул кинжал, убедившись, что лезвие вошло строго
между камушками и уперлось в нитку. И начал пилить.
– Ты там живой?
Грэм все беспокоился. Кожа ощущала боль, будто ее резали на
самом деле. А нить никак не поддавалась.
– Марк?
Он швырнул кинжал Грэму. Наемник отшатнулся, едва увернувшись в
самый последний момент. Значит, действительно ничего не видел.
Марк подполз ближе к решетке. На четвереньках, словно животное.
Стало противно.
Да что это с ним? Артефакт порабощает разум? Нужно скорее
избавиться от Ожерелья, пока не стало слишком поздно. Пока он и
впрямь не сошел с ума.
Марк выпрямился.
– Грэм, помнишь того старика, что разнял нас, когда мы…
повздорили из-за Кристалла?
– Конечно помню. Это произошло меньше недели назад.
– Ты должен найти его. Нужно снять с меня артефакт как можно
скорее. Старик может помочь мне. Всем нам.
– Это будет сложно.
– Я понимаю. Попробуй начать с того трактира, возле которого ты
встретил меня вчера.
– Позавчера. Новый день уже начался. Хорошо, я попробую.
– И будь осторожнее с Ашей. Не доверяй ей. Я не знаю, как она
выжила. И как не поддалась влиянию артефакта, хотя носила его
больше двух месяцев. А вспомни, как она обуздала Кристиана у нас
дома, хотя с ним не мог справиться даже ленайец. Мне это все не
нравится, если честно. Я не знаю, кто она такая.
– Хорошо. Я буду начеку.
Грэм поднял кинжал, засунул его за голенище сапога.
– У тебя есть чего пожевать?
Грэм развел руками:
– Прости, дружище, не подумал. Кормят здесь раз в сутки, потерпи
немного.
И Грэм ушел, оставив Марка в темноте.
Рассвет занимался робко, несмело, словно тоже горевал об
утрате.
С похоронами было покончено. Сортхэм удостоился чести покоиться
рядом с отцом, в фамильном склепе древнего рода. Мало кто из
придворных слуг выразил соболезнование, но Агнэма не волновали их
чувства. Вчера он потерял брата.