И вот я снова брёл по пустым припорошенным снегом улицам. Моя
одежда вся порвалась и заляпалась кровью, со стороны я, наверное,
походил на бродягу. Я по-прежнему чувствовал слабость, а в голове
роилась куча вопросов. Но надо было идти. Идти хоть куда-нибудь,
чтобы не свихнуться от абсурдности происходящего, и надеяться, что
там, куда я приду, меня ожидают ответы... ну или хотя бы будет чего
пожрать.
Я довольно быстро нашёл место, где жил ночной стрелок. Это
оказался каменный трёхэтажный дом – не оштукатуренный, с маленькими
окошками, похожий на тот, в котором я вчера очнулся. Он был втиснут
между двумя такими же домами. Улица же шла дальше, она пересекала
заросшую аллею и терялась в кварталах с многоэтажной застройкой.
Сквозь ветви виднелась пышная барочная архитектура, которая сильно
контрастировала с грубыми средневековыми домиками по эту сторону
аллеи. А вдали на горе по-прежнему вырисовывались скала и дворец на
фоне серого неба.
Я подошёл к двери, к которой вели следы. Некоторое время
наблюдал за входом, а потом подошёл, встал сбоку у стены и
постучался. Мне никто не открыл, и я повторил попытку. Я позвал
хозяина дома, стараясь кричать не слишком громко. В ответ – тишина.
Судя по следам, жилец зашёл в дом и больше не покидал его, но и
разговаривать со мной он почему-то не желал. Я потянул дверь на
себя – она была заперта.
Выстрел. Что-то ударило в дверь, и я увидел сквозное отверстие
от пули. Я инстинктивно прижался к стене. Стрелок, как я и
догадывался, находился внутри, вот только его явно не устраивало
присутствие посторонних. А может, он, как и я, боялся монстров. Я
вытащил оба пистолета, взвёл курки и мысленным приказом зажёг
хрусталики.
– Не стреляй! – крикнул я. – Я пришёл с миром.
Уж не знаю, насколько это звучало убедительно. Мог ли вообще в
этом месте кто-то к кому-то придти с миром? Но попытаться
стоило.
Стрелок ничего не ответил, а я решил попробовать по-другому.
Ведь если в этом Сне, как его все называли, живёт человек (монстры
вряд ли умеют пользоваться огнестрельным оружием, так что я не
сомневался, что там – человек), то это мой шанс, и возможно,
единственный, выбраться отсюда.
– Я не желаю тебе зла, кто бы ты ни был, – крикнул я. – Я
заблудился. Мне надо попасть домой, в мир людей. Понимаешь?
Снова молчание стало мне ответом. Может, он не говорит на моём
языке? Язык, кстати, тут был какой-то непонятный. Он явно
принадлежал славянской группе, но сильно отличался от того, которым
я привык пользоваться в прошлой жизни. Адаптироваться к нему, как
ни странно, мне не потребовалось. Я на нём начал думать сразу же,
как очнулся. Но возможно, тот, кто живёт в этом доме, говорил на
каком-то другом языке? Я повторил фразу на английском – а
вдруг?