Неведомая сила подняла меня в воздух, и я очутился на какой-то
жёсткой лежанке.
Зажёгся свет – бледный и тусклый, и перед глазами моими вновь
появилось лицо прекрасной незнакомки. Теперь оно казалось зловещим
и пугающим. Взор её был пуст. Я ещё раз подумал о том, что девица
эта – не человек. У людей не бывает такого пустого бессмысленного
взгляда.
– Кровь Чёрного Бога, – повторила незнакомка. – Прими её. Она
дарует тебе силу, дарует жизнь и свободу. Она – всё. Она – свет и
тьма. Пусть твоё сердце бьётся снова. Ты не останешься в этом
ужасном Сне. Ты должен выбраться.
Я ощутил, как в грудь мою вонзилась игла, она проникла в самое
сердце, и тепло разлилось телу, а боль, что кусалась и жгла
раскалёнными щипцами, постепенно угасала. Избавившись от неё, я
ощутил ни с чем несравнимым блаженством.
– Я не смогу сопровождать тебя, я сожалею об этом, но ты найдёшь
путь – я верю, – произнеся это, девушка поцеловала меня. Мне
показалось, что к моим губам приложили лёд. – Торопись. Сон
утрачивает постоянство.
Я снова провалился во мрак.
Когда я очнулся, кажется, был день. Тусклый свет наполнял
помещение, надо мной чернел дощатый потолок. Боли я больше не
чувствовал. Неосознанно я дёрнул головой, желая осмотреться. Голова
с лёгкостью повернулась. Я был в восторге. Я мог двигаться! Руки и
ноги я тоже ощущал, даже пошевелить ими мог. Не медля ни минуты, я
поднялся и сел, оглядываясь по сторонам.
Я находился в тесной комнатке с маленьким окошком, сквозь
которое струился серый свет пасмурного дня. Я сидел на деревянной
лежанке, вокруг была мебель – старая, почерневшая от времени и
сырости. От неё-то, по-видимому, и шёл столь специфический
гнилостный запах, который до сих пор резал ноздри. Обстановка не
походила на убранство современного жилища.
Полы были деревянные, а вот стены оказались сложены из грубо
отёсанного камня. «Средневековье какое-то», – пронеслась мысль. И
правда, создавалось ощущение, словно дом этот построен примерно в
то время.
Но ещё больше я удивился, когда осмотрел себя. На мне был надет
длинный, до колен, чёрный кафтан из плотного сукна, а если говорить
точнее – жюстокор, какие носили в восемнадцатом веке. Он имел
меховую подкладку, широкие обшлага и вышивку по бортам. Под
жюстокором – бордовый камзол, подпоясанный кожаным ремнём, а на
ногах – короткие чуть ниже колен штаны и высокие, мягкие ботфорты.
На шее – чёрный батистовый платок. Руки оказались облачены в
перчатки с крагами. Сняв одну из них, я не поверил собственным
глазам. Рука была не моя: элегантная холёная ручка принадлежала
совсем молодому человеку. Я ощупал лицо – тоже не моё: как будто
черты тоньше, и щетина куда-то пропала.