Меня бросило в жар. Я огляделся в поисках зеркала, но его не
нашёл. Случилось нечто невообразимое, и я ничего не понимал. Я не
был собой! То ли мне это снится, то ли моё сознание каким-то
неведомым образом перенеслось в тело совсем другого человека. Я
всегда относился скептически к мистике, а тут – сплошные чудеса. С
ума бы не сойти. Или я уже сошёл, и теперь мерещится всякое? Может,
я на самом деле в палате, а девица та – медсестра, которая мне
вколола успокоительное, а мой мозг повредился и вместо того, чтобы
отображать реальность, выдаёт какую-то ахинею?
На одежде в области сердца была прорезь, вокруг которой
расплылось пятно засохшей крови. Я расстегнул кафтан и камзол,
осмотрел тело. На груди красовался шрам, будто кто-то пырнул меня
ножом. Но сердце билось ровно, да и рана не болела. Я бы
предположил, что ночью именно эта рана не давала покоя, вот только
она не могла так быстро затянуться. Но одежда почему-то в
крови...
Тело моё было юным, но довольно мускулистым. С работой и прочими
я делами давно себя запустил, даже пузико появилось, а сейчас тело
выглядело так, словно я не просто помолодел лет на пятнадцать, а
ещё и тренировался постоянно: но не железо тягал, а скорее,
занимался чем-то подвижным.
Застегнул пуговицы. У лежанки стоял стул, на стуле лежали вещи:
сумка из толстой коричневой кожи на широком ремне, треуголка и ещё
одна перевязь, на которой крепилась короткая сабля со слабо
изогнутым широким лезвием и позолоченным витым эфесом, напоминающая
абордажные. Так же на перевязи имелись два нагрудные кобуры с
пистолетами. Я достал один. Это было древнее дульнозарядное оружие
с деревянной ложей, круглыми набалдашниками на концах рукоятки и
каким-то непонятным замком. Ствол и замок были покрыты чеканкой и
позолотой. Пистолет выглядел настоящим произведение искусства,
которому место скорее в музее, чем на поле боя.
А вот что это за замок, я понять не мог. Он походил на
кремневый, но в курке вместо кремня крепилась металлическая капсула
с торчащим из неё прозрачным камушком, похожим на необработанный
хрусталь. Затравочная полка закрывалась крышкой. Под ней – порох.
Но как эта система работала – неясно: кресало отсутствовало, а
значит, порох поджигался не искрой. Но не мог же камень поджечь
порох, в конце-то концов?