Самарин не испытывал душевных страданий при стрельбе по живым
людям. В начале недоброй памяти девяностых примерно такие же
отморозки наехали на старшего прапорщика сначала с просьбой, а
потом с требованием продать им что-нибудь стреляющее, вроде
автоматов Калашникова или пистолетов Макарова. Лихие парни
полагали, что у начальника любого армейского склада этого барахла
как у дурака фантиков, и сам бог велит поделиться с хорошими
людьми. Их потом так и не нашли, а хрюшки на свинокомплексе с
удовольствием помянули несостоявшихся бандитов. Сюда бы тот
автомат, что пришлось всю ночь чистить от нагара.
Переломить ружьё. Эжектор выталкивает дымящиеся гильзы. Еще два
патрона в стволы, со щелчком встающие на место. Тридцать метров?
Ближе и не нужно.
Крайний, и показавшийся самым опасным детина с рыжей бородой
получил заряд в эту самую бороду и упал. Не так картинно, как в
кино, но плевать… Выстрел!
- А-а-а!
Два туриста с воплем бросились в атаку, заставляя Андрея
Михайловича материться. Куда, мля, стрелять?
Руки опять быстрее мысли. В патронташе справа НЗ на
непредвиденный случай. Турбинки. Порох, правда, дымный, зато
храниться могут чуть ли не вечно.
Выстрел! Пуля ударила прорывающегося к туристу с пацаном бандита
в спину и бросила лицом на землю. Вторую отправил вдогонку не
выдержавшим отстрела и бросившимся бежать отморозкам. Голова
бежавшего последним взорвалась ошмётками от попадания
приготовленной на медведя пули. Чёрт, высоко пошла, а вроде между
лопаток целил.
Снова зарядить… Нет, не успел, бандиты уже скрылись в лесу, и
через пару минут донёсся удаляющийся конский топот.
- Что за, нахер, средневековье?
Рука потянулась к карману за блистером с таблетками, но
остановилась на половине пути. Как это? Ничего не болит?
Самарин сел на траву, положил рядом двустволку, и прикрыл глаза.
Всё случившееся не укладывалось в голове. Каждое событие по
отдельности – оно ясно и понятно, но вместе… Да, бандиты, да
подстрелил. Это вопросов не вызывает. А кольчуги с саблями
вызывают? А покойники с рублеными ранами? А отсутствовавший утром и
горящий сейчас баркас? А берег вдруг ставшей широкой и полноводной
старицы? Ответов нет.
Шаги послышались. Шаги нарочито громкие и предупреждающие, чтобы
не подумал, будто кто-то подкрадывается. Это уже вежливость, что не
может не радовать. Кто?