«Вспомни о самом счастливом эпизоде в
твоей жизни».
Легко сказать! Я стал перебирать
события и остановился на первом в своей жизни свидании. На том
моменте, когда через двадцать минут бесконечного ожидания,
показавшихся мне тогда вечностью, она все-таки пришла. И неважно,
что через два месяца мы расстались, именно в тот миг я был на
вершине блаженства.
— Ой! — ощущение невероятной легкости
во всем теле неожиданно заставило вскрикнуть.
Перед глазами возникла глубокая синь
ночного неба и звезды. Они стремительно приближались и пролетали
мимо, обтекая меня, словно горная река. Невольно начал
закрадываться страх, рожденный немыслимым ощущением полета в
невесомости. Казалось, эта комната, город, страна, да, чего уж
мелочиться, — вся Солнечная система осталась далеко позади вместе
со своими мелкими проблемами. А впереди — целая Вселенная…
«Дар получен!» — вспыхнула в
космической мгле надпись, составленная, как мне показалось, из тех
же звезд. Неужели русский теперь стал языком межгалактического
общения? Или каждый видит лишь то, что может прочитать?
Я невольно протянул руку вперед,
пытаясь дотянуться до букв. Звезды тут же погасли, а меня со всех
сторон окружили… цветы. Сотни, тысячи бутонов с хрустальными
лепестками. Они плавно проплывали по небу, снисходительно разрешая
себя рассматривать. Каких только форм и цветовых оттенков здесь не
было! И ни один не повторялся. Я залюбовался их красотой, отметив,
что в каждом ровно семь лепестков, расположенных вокруг
бесцветного, прозрачного диска.
Лепестки в зеркале (ч. 1)
— Семен, очнитесь!
Меня попросили, и я очнулся, хотя
возникавшие перед глазами в мире грез многоцветные картинки были
настолько хороши, что покидать видения абсолютно не хотелось.
Зрение в норму пришло не сразу, выдав сначала расплывчатые
очертания окружающей обстановки. Когда же резкость восстановилась…
Бежевый потолок, стены цвета топленого молока, люди в белых халатах
и марлевых повязках, какие-то мигающие приборы с бесчисленными
проводами и трубочками.
— Семен, вы нас слышите?
Кажется, это Алексей Степанович
пытается пробиться к моему сознанию.
— Да, — ответил я, не узнав ставшего
сухим и хриплым собственного голоса.
— Как он? — спросил профессор
невысокого мужчину, который, видимо, отвечал за мое состояние.
Врач посмотрел на экран одного из
мониторов, пробежал глазами показания еще двух приборов и, пожав
плечами, сказал: