— Зато человек был бы жив! —
буквально рявкнул я.
— Не думаю. — Убийца моего отца не
обратила никакого внимания на всплеск эмоций. Видимо, ей, как и
всякому алкоголику, хватило двух возлияний, чтобы достичь
равнодушно-тупого состояния. — Если его решили свести в могилу,
значит, дело тем и закончится. А чуть раньше или позже не суть
важно. Мне тогда еще самой нужно было из гостиницы выбираться.
Пришлось постараться уйти не через парадный выход. Серьезные мужики
в таких делах быстро за собой подчищают. Я вообще сообщила Раиске о
выполнении работы, когда уже в такси домой ехала. Дуреха должна
была заказчикам эсэмэской отчитаться.
— Но ведь о его смерти ничего не
сообщалось. — Постарался взять себя в руки, чтобы дослушать до
конца. — Исчез и все.
— Обычное дело. Значит, большим людям
это было невыгодно. Дождались, когда совсем стемнело, труп через
окно спустили и увезли куда подальше. Давай, что ли, помянем раба
божьего…
— Он никогда не был рабом, — вскипел
я.
— А вот тут ты крупно ошибаешься,
сынок. Именно рабом он всю жизнь и был. Уж я-то лучше знаю! — Хмель
еще сильнее ударил ей в голову.
— Откуда вы могли его знать? За час
беседы составилось компетентное мнение? — Руки чесались ее
придушить.
— Если бы час... Твой отец мне всю
жизнь испоганил! Ему подобных еще в детстве топить нужно. С виду —
мужик как мужик. И силой его природа одарила, и умом… При таких
данных любую женщину мог счастливой сделать. А он?! Подобных
идиотов еще поискать.
— Да как вы смеете?! — Я вскочил.
— Еще как смею. Я ведь за кого замуж
выходила? За пер…спективного банковского служащего. — Ляля начала
запинаться на длинных словах. — За полгода до регистрации
специально навела справки. Его тогда собирались директором филиала
назначить, после чего прямая дорога в столицу. А он, дурак, возьми
и откажись! Большие деньги, говорит, портят человека. Чистоплюй,
чтоб ему и на том свете икалось. Ну, разве он не раб после этого? И
в итоге вместо столичной жизни, загранпоездок и курортов я получила
двухкомнатную халупу в захудалом городишке и работу медсестры в
местной больнице за три копейки. Да при моих тогдашних данных я
могла за кого угодно замуж пойти! Три года его уговаривала,
половину посуды в доме перебила, а он все твердил про удовольствие
делать людям добро. Другим людям! Чужим!!! А мне?! Сволочь!
Ненавижу!