«Что за таблетки? Из-за чего такие
метаморфозы?!» — На время я забыл и о трупах, и о стрельбе в
кухне.
— Теперь понял, чего твой отец по
собственной глупости лишился?
Я, не отрываясь, смотрел в зеркало.
Лепестки вдруг засияли до рези в глазах, покрытие диска пошло
трещинами и начало осыпаться, очистив прозрачное тело диска. В этот
миг казалось, что убогая кухня стала огромным светлым залом,
исчезли дурные запахи, появилось ощущение легкости, будто за спиной
выросли крылья...
Неожиданно прозвучавшие слова Ляли
заставили меня вздрогнуть:
— Семка, извини меня за ту боль,
которую я причинила и отцу, и тебе. На, держи, — она протянула свой
паспорт. — Наследников у меня нет, так что квартира твоя. Прости за
все.
На ее красивом лице появились слезы,
и в этот миг по ушам ударил звон лопнувшей струны. Сияющее
обрамление ее цветка взорвалось, а сама женщина повисла у меня на
шее.
— Мама?
Она не дышала. Так и осталась
красивой, но это была не та красота, которой приятно любоваться. У
меня внутри все похолодело, закружилась голова, а в коленях
появилась мелкая дрожь. С трудом дотащил мать до комнаты и уложил
на диван. Никто и ничем ей уже помочь не мог.
— Прощай, Елизавета Тарасовна.
Из ступора меня вывели непонятные
звуки, которые доносились из кухни. Я побежал туда.
«Да чтоб вам всем не болеть до самой
смерти! — Кухня полыхала огнем. Теперь в квартире было просто
невозможно оставаться. — Будь что будет!»
Я выскочил на улицу и быстро-быстро
пошел, почти побежал к автобусной остановке. Время перевалило за
шесть вечера. До приезда Степаныча на Теплый Стан оставалось еще
три часа. Казалось, у меня уже дрожали не только коленки, к груди
словно кто-то лед приложил, а в голове... Это трудно описать. Комок
из тысячи мыслей метался по сознанию, как косяк рыб, вспугнутых
акулой.
Отец, мать, которая, по ее словам,
отравила мужа, ее странное преображение и смерть, убийство
очкариков, пожар... Мне казалось, что мозги вот-вот разорвутся, как
те лепестки в зеркале.
«Куда я несусь? Времени у меня более
чем достаточно. Только успокоиться нужно. Ведь кто-то же стрелял,
устроил поджог. Надо убедиться, что за мной не следят. Опять же… —
я вспомнил о «жучках», — тот тип со шприцем мог успеть прицепить
какую-нибудь пакость».
Сменил маршрут, не дойдя до
Ленинградского шоссе всего пару сотен шагов. В ближайшем магазине
купил футболку и расческу. Там же в примерочной полностью сменил
гардероб. Брюки от шикарного костюма, рубашку и туфли подарил
сидевшей возле магазина таджичке. Вдруг ей подойдет?