— А я приготовлю омлет, — сказал Ир. — У старухи вроде
завалялись порошок и, представляешь, два яйца в холодильнике. И
откуда она их притащила? Сто лет цельных яиц нигде нет.
— Наверное, у неё кто-нибудь из фермеров в родственниках.
— А-а, точно. Она перед всеобщим исходом говорила, что хочет
податься к ним. — Ир помолчал и добавил. — С собой надо что-нибудь
завернуть, сейчас пороюсь в припасах. Ты будешь омлет?
— Да, милый, — Надя достала из старого комода чистое белое
полотенце.
Ир откинулся на скрипящей кровати и достал свой «палыч» из-под
огромной старой бесформенной подушки, пропахшей вязким запахом
старушечьего жилья. Не слишком разумно было бы применить это в
случае опасности в малогабаритной квартире, но по-другому Ирбис не
мог, а так хотя бы получалось заснуть. Он сунул мощное оружие в
кобуру и встал.
— Ты права. Вряд ли мы сюда вернёмся, — произнёс он тихо,
помолчал и добавил громче: — Надо найти Волка. Они должны быть на
севере, остальные уже ушли.
Надя молча кивнула и зажгла полимерную свечу на блюдце, что
стояло на комоде. Она взяла этот слабый, но надёжный, проверенный
тысячелетиями светильник, сделанный, правда, из вполне себе
современных материалов, и направилась в коридор, к ванной своей
привычной бесшумной и скользящей походкой, которую так любил Ир.
Электричества в городе не было, за исключением автономного уличного
освещения на дневных батареях, так как основная электростанция
неделю как была на территории пятнашек. Тогда в городе и началась
паника, как это обычно бывает. Всё-таки удивительно, — подумалось
ему, — что в Ромове так гладко прошла эвакуация.
Спустя минуту в душе нехотя зашумела вода. Значит город ещё не
захвачен, машинально подумал Ирбис, рассеянно глядя на «палыч» и
автолебёдку, которые лежали на стуле поверх аккуратно сложенной
Надиной одежды. Главные и незаменимые атрибуты смотрящего. Он снова
подумал про свет и про воду и который раз включил в задачнике
запись доклада одного яйцеголового, профессора каких-то там наук С.
А. Незаурядова. Доклад Ир с другими смотрящими слушал на последней
Встрече. Смотрящий снова и снова вслушивался в запись, всё силился
найти хоть какую-нибудь зацепку для понимания происходящего...
«...Когда перевес амиттоморфов, а значит — и феноморфов, в
городе становится очевидным, — ведь трудно не заметить эту лавину,
— практически моментально перестает работать всё или почти всё. В
первую очередь начинается энергокризис. Везде, где техника
нуждается хотя бы в минимальном контроле человека, начинает
отказывать оборудование. Есть, конечно и исключения: ещё
функционируют несколько полностью автономных автоматизированных АЭС
— в Сосновом Бору под Святым Питером и в Курске. Но и там рано или
поздно закончится обогащенное топливо на роботизированных складах
или, что гораздо хуже, начнётся неконтролируемая реакция. К слову
сказать, снимки из космоса показывают, что в Святом Питере по ночам
работает автоматическое уличное освещение. Но в общем и целом
инфраструктура, созданная человечеством практически необратимо
разрушается. Транспорт, всякого рода коммуникации, требующие
неустанного внимания — они отказывают всегда в первую очередь.
Службы быта, больницы, магазины, институты и прочие учреждения как
будто кто-то выключает общим рубильником с нескрываемым
облегчением. Феноморфы или, как вы их называете... серые? Да,
точно... Так вот, серые неспособны вести привычную обычным людям
жизнь. После внедрения происходит странная стремительная деградация
и остаётся только рабское тупое подчинение подавляющей волю силе
своих таинственных прокураторов, то есть, менеджеров... м-м,
управляющих... на вашем жаргоне — верховодов. Но об этих существах
разговор особый, к ним вернёмся позже. Поначалу, первые несколько
часов или минут, свежеиспечённый феноморф ведет себя очень странно,
дёргается, плачет, кричит, как ребенок, бесцельно ходит в разные
стороны. Потом как-будто успокаивается и... начинает помогать
хозяевам. Что происходит дальше, никто пока не знает. Феноморфы
бесследно исчезают в подземельях. Ну, это вы и без меня знаете.
Характерная черта фено... серых — полная потеря способности к
человеческим взаимоотношениям. Некоторые мои коллеги считают, что
происходит необратимая деградация, или разрушение, личности. Я с
этим утверждением не вполне согласен, но пока у меня нет
достаточного количества фактических данных и подопытного
материала... Ну, не будем сейчас об этом.