Счастливчики, их были единицы, догадывались и вырывались за
черту города, ехали, бежали в другие гиперы. Рассказывали, плакали,
умоляли поверить в неизбывный ужас происходящего. Но им долго никто
не верил, а потом мало кто мог подтвердить их правоту. Захватчики
перемещались гораздо быстрее тех немногих несчастных выживших,
лишенных привычных способов передвижения и даже возможности
сообщить о беде, надвигающейся на человечество. Ир снова вспомнил
учёного докладчика и его историческую справку, которую тот привел
«так сказать, для создания в сознании смотрящих полноты всей
картины нынешнего мира». Он всегда удивлялся той умозрительности,
отрешённости учёного люда, с которой те могли рассуждать о
чём-либо, вроде бы, напрямую связанном и очень даже влияющем на их
жизнь. Правда, этот то ли доцент, то ли профессор не слишком
злоупотреблял этим, и лишь иногда у Ирбиса возникало чувство,
словно учёный сам не жил в этом загубленном мире, а невозмутимо
рассматривал лабораторных крыс, посаженных в банку.
«...Великие умы поначалу винили в таких массовых фобиях
сверхурбанизацию с её мировым размахом. Города к 2022 году, когда
всё началось, разрослись невероятно. Около четверти поверхности
суши, пригодной для жилья требовательного человека двадцать первого
столетия, если быть точнее — двадцать семь процентов — занимает эта
разновидность формы человеческого общежития. Города сливались,
поглощались, реструктуризовались и разрастались вширь, вверх и
вглубь. Население медленно, но очень верно и преданно отдалось
такому типу социальных отношений. Единицы, едва ли сотни или
тысячи, оставались жить в редких деревнях и фермерских хозяйствах.
Повсеместно стало распространенным фрахтовое трудоустройство с
временным переездом по потребностям работодателей. И с обязательным
размещением в родные, уютные, тёплые «муравейники». Где всё есть,
всё под рукой, всё продумано и удобно. После Пищевой революции
девяностых натуральная еда практически полностью стала уделом очень
богатых чудаков и немногочисленных фермеров. Всё или почти всё для
удовлетворения гастрономических потребностей смогла предоставить
Всемогущая Химическая промышленность после открытия ещё в далеком
1978 году модифицируемой органической клеточной структуры
бесконечного цикла деления. Или, по простому, БКС — бесконечной
клеточной структуры. Конечно, если быть точным — условно
бесконечного цикла, но, согласитесь, возможность получать пищевые
волокна с тысячепроцентным приростом по массе и объёму, да к тому
же вкупе с великолепными возможностями варьирования и
комбинирования этих самых волокон... Это был несомненный прорыв с
далеко идущими последствиями для всей человеческой популяции. Здесь
также стоит отметить тот факт, который невероятно в своё время
обрадовал нефтяные корпорации. БКС идеально, с минимальными
затратами и максимальным эффектом синтезируется особым значительно
мутировавшим видом грибка Candida divinum из сырой нефти и
производных, значительно более трудоёмко и медленно и с малым
выходом — из продуктов переработки каменного угля и природного
газа. Нейман и Лившиц в девяносто втором получили Нобелевку за
культивацию этого грибка, они же назвали его за удивительные
свойства «божественным». Конечно, как уже было отмечено, при
сильном желании и затратах можно получать БКС из различных видов
органики, но нефть, и вообще углеводороды подходят в качестве сырья
для производства гораздо лучше. Соответственно, некоторый спад
потребления нефтепродуктов из-за снижения спроса на автомобильную
продукцию на стыке веков, скомпенсировался значительным увеличением
потребления углеводородов для нужд Пищевой промышленности. Что ж,
это, пожалуй, гораздо лучше, чем бездарно сжигать её ради простого
обогрева или желания перемещаться в пространстве. М-да.