Не вдаваясь в подробности, Дим рассказал обо всем на общем
совете.
- Они обучают наших людей, вкладывают в их головы крамольные
идеи, отпускают назад, распространять заразу вокруг себя, охватывая
заговором восточную часть империи. У меня есть предположения, что
дальше они пойдут на сервер и именно с него начнут экспансию на
Астрэйелль.
- Вы можете объяснить, на чем они строятся, Димостэнис?
-поинтересовался Ремманос Олафури, высказав общее мнение Совета
Пяти.
- Это самая незащищенная часть нашего государства, - Иланди
младший подошел к огромной карте Астрэйелля, висящей на стене. – С
запада империя – это гряда неприступных скал и земли Домов Дайонте
и Олафури. Юг – мертвые земли и Дом Иланди, центр защищен армиями
Домов Пантерри и Элсмиретте. Чтобы не задумывал Мюрджен вряд ли они
рискнуть напасть на основные военные формирования империи. Одного
востока им будет мало, остается север - самые незащищенные земли
нашего государства. К тому же северяне народ суровый и не
признающий никакого давления. Ни для кого не секрет, что в
последние десять аров наместник северной квоты лишь платит его
величеству налоги, формально признавая его власть. Однако север уже
не живет по общим законам империи и очень не любит, когда
Эфранор[2] сует свой нос в их дела. Если
наши соседи окажут им помощь в виде личного участия и военной
поддержки, те могут решить, что они тоже отдельное северное
княжество. По империи ударят сразу с двух сторон. И это будет уже
не мятеж, который можно подавить силами карателей, а настоящая
война, к которой Мюрджен так упорно готовится. К тому же северная
квота – основные заводы по изготовлению акилоровской
стали[3] , да и вообще – сердце
промышленной жизни Астрэйелля. Это солидная часть нашей
экономики.
Видя, что его не торопятся перебивать, Димостэнис незаметно
выдохнул и приободрился.
- Если Великие Дома бросят часть своих полков на северные
границы, это остудит пыл наших соседей и напомнит наместнику, что в
доме есть только один хозяин. С другой стороны, это покажет людям,
что император о них заботится.
Советники молчали. Самое интересное - в их молчании не было
резкого отрицания того, что им было сказано. Иногда они
переглядывались, словно умели с помощью одной лишь мысли понимать
друг друга. Впрочем, за столько аров общения, может и умели.