– Ты выглядишь потрясающе, – говорю я. – Эти серьги, должно быть, стоят целое состояние.
– Не подумай, что мне их подарили. По крайней мере, ты все еще похожа на себя. Как тебе удалось убедить своего мастера сделать такое?
– Я ничего ему не говорила. Он сам все придумал.
Угольно-черные глаза Рейвен едва не выкатываются из орбит.
– Он? У тебя был мужчина?
Я и забыла, что эта новость может кого-то шокировать. Я уже не воспринимаю Люсьена как мужчину. Он просто… Люсьен.
– Он фрейлина, – объясняю я.
Рейвен смотрит на меня с недоверием. Выражение ее нового лица настороженное.
– И как он?
– Он был… – Я пытаюсь подобрать правильное слово. – Добрый. Он был очень добр ко мне. А что у тебя?
– Уф, мне попалась эта старуха, которая, вероятно, заведует всеми косметическими фабриками. Это было ужасно. – Рейвен содрогается. – Как бы то ни было, все позади.
– Ты давно здесь?
– Не знаю. Может, минут пять. Но девушек было гораздо меньше, чем сейчас.
– Значит, это последняя партия, – говорю я, оглядывая комнату.
– Да. Лоты от 190 до 200. Сливки Аукциона. – Рейвен трясет головой. – Честно говоря, мы все выглядим какими-то сумасшедшими. Ну, кроме тебя.
Внезапно распахивается дверь на противоположной стороне комнаты. На пороге стоит седовласый ратник.
– Лот 190, – объявляет он. – Лот 190.
Хрупкая девушка в серебристом чешуйчатом переливающемся платье проходит к двери. Ее голова кажется несоразмерно большой на фоне худеньких рук и плеч. Ратник кивает ей и поворачивается. Она следует за ним, и чешуйки на ее платье издают слабый звон.
Мы с Рейвен беремся за руки.
– Вот и все, – говорит она.
– Мы же будем видеться, – говорю я. – Обязательно будем видеться.
Дверь снова открывается. Другой ратник на этот раз.
– Лот 191. Лот 191.
Крупная девушка в платье из черного бархата и богато украшенном головном уборе следует за ним. Я так сильно сжимаю руку Рейвен, что самой становится больно.
Дверь открывается.
– Я никогда тебя не забуду, – говорит Рейвен. – Я никогда не забуду тебя, Вайолет.
– Лот 192. Лот 192.
Рейвен, с высоко поднятой головой, гордо идет через редеющую толпу девушек к двери.
И вот ее уже нет.
Я чувствую, что силы меня покидают, головокружение вызывает тошноту. Приходится снова напоминать себе о том, что надо восстановить дыхание.
Рейвен больше нет.
Меня трясет. Я ведь даже не попрощалась с ней. Почему я не сказала ей «прощай»?