– Она была твоей подругой?
Я вздрагиваю. Передо мной девушка, что стояла в одиночестве в дальнем углу. На вид ей не больше тринадцати. У нее огненно-рыжие волосы, тело худое и жилистое, и на ней, к моему великому удивлению, рваный сарафан. Она почти без макияжа, лишь щеки тронуты румянами, и на губах немного блеска. Она совсем крошка. И простушка. Но ее большие карие глаза полны сострадания.
– Да, – говорю я. – Это моя подруга.
Девушка кивает.
– Моя лучшая подруга тоже приехала сюда со мной. Но у нее лот 131. Я не видела ее с самого поезда.
– Ты из какого инкубатора?
– Из Северных Ворот. Мы приехали вместе, – говорит она, кивая на «торт-мороженое» и «львицу». – Но они не мои подруги.
– Я Вайолет, – говорю я.
Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– А нам можно называть свои имена?
– О. Наверное, нет. – Я вздыхаю.
Девушка закусывает губу.
– Я Далия, – говорит она и застенчиво улыбается. – Я думаю, что ты здесь самая красивая. А твои глаза – это просто чудо. Должно быть, тебе попался очень хороший мастер.
– Да, мне повезло. А тебе? – Глядя на нее, трудно поверить, что она побывала в руках стилиста.
– Она хотела, чтобы я выглядела жалкой. Так она сказала. Чтобы заинтриговать покупателей. – Далия нервно покусывает ноготь на большом пальце.
Дверь снова открывается. Забирают лот 193. Через несколько секунд уходит лот 194.
Нас остается шестеро. Комната все больше напоминает глухую пещеру. Люстра из цветного хрусталя наполняет ее розоватым светом. Мебели нет. На полу лежит темно-розовый ковер, стены лиловые. У меня такое чувство, будто я нахожусь внутри гигантской пасти.
– Тебе страшно? – тихо спрашивает Далия.
Теперь, когда все так близко, смутные ощущения, в которых я никак не могла разобраться в подготовительной комнате, сгущаются в одном слове. Страх. Он пронизывает мои легкие, впивается когтями в живот, закрадывается в черепную коробку. Я чувствую его инородное тело. У меня чешутся ладони, бисеринки пота выступают в подмышках.
– Да, – отвечаю я.
– Мне тоже. – Далия грызет ноготь указательного пальца. Я замечаю, что у нее изгрызены все ногти, до мяса.
– Какой у тебя номер лота? – спрашиваю я.
Она замирает.
– А у тебя?
– 197.
Она чешет нос и смотрит под ноги.
– 200, – бормочет она.
Пока я пытаюсь осознать, что эта крошечная оборванка – самый желанный суррогат, дверь снова распахивается.