Женщина молча постучала холеными пальцами по гладкой поверхности стола. Колдун терпеливо ждал ее решения. Она сделала глоток вина и посмотрела собеседнику в глаза:
– Отдала бы тебе его просто так, но у меня есть одно желание.
– Говори, – нетерпеливо прошептал Кнут.
– Я стара, мне все чаще кажется, что моя нить вот-вот кончится. Немного жалею о том, что много лет назад была чересчур рассудительной, и напоследок я бы покуролесила, – Тума улыбнулась и залпом допила вино. – Хочу вернуть молодость. С тебя только заклинание, силу можешь взять из моего источника.
Колдун погладил кулаком подбородок и потянул сам себя за бороду. Налил вина в опустевший кубок женщины.
– Ты, думаю, понимаешь, что это значит? Можешь прожить еще долго, но если твое желание исполнится, умрешь сразу, как твой источник опустеет. Мне заклинание тоже обойдется дорого.
Тума ухмыльнулась и подняла лицо к потолку. Элла отчетливо увидела, насколько хозяйка дома все еще красива, несмотря на возраст.
– Я не могу воспользоваться силой, но насколько полноводен мой источник, представляю, – тут женщина подмигнула колдуну. – Пусть мне будет не двадцать, меня устроят и тридцать пять лет. Буду молода, а сила будет расходоваться медленнее. Идет, Кнут?
Губы колдуна изогнулись в ухмылке.
– Есть условие. Хочу попасть в твою постель сразу после превращения.
Тума сдвинула брови.
– И что ты там собираешься делать? Держать меня за руку и предаваться воспоминаниям? Ни к чему это…
– Как знаешь, я условия озвучил, – колдун махнул рукой.
– Хорошо, – смягчилась собеседница. – Не скрою, я бы предпочла желтоглазого, что пришел с тобой, хоть меня и пугает его истинная ипостась, но если поклянешься, что не умрешь прямо на мне, я согласна.
Кнут рассмеялся. Громко и раскатисто:
– Твой отец пожелал мне умереть как зверю, мучительной медленной смертью. Даже боюсь представить, что творится в твоей постели, если я могу умереть там подобным образом. А уж на что был похож твой брак с Фору, и предположить страшно.
– Оставь Фору в покое,– отрезала Тума. – Он правильно жил и достойно умер. А отец мой так тебя любил, что и проклясть как следует не сумел. Что он пожелал тебе? Одиночество и мучительную смерть? И все это до двенадцатого колена? Нет смысла проклинать потомков и насылать одиночество одновременно. Никого не трогает смерть тех, кого не знал и не любил, – тут женщина улыбнулась. – Я бы наказала тебя по-другому. Ты бы видел смерть всех своих детей и ничем бы не мог им помочь.