«Эмка», заложив крутой вираж, влетела
в распахнутые ворота, притормозив возле двухэтажного каменного
дома:
- Вот и добрались. Спускайтесь в
бомбоубежище, вход вон там, где часовой стоит. Я только машину под
навес загоню, и следом.
- Вперед, - рявкнул Шохин, первым
распахивая дверцу. – Да не телись ты, старшой, живее давай!
Ну?!
- Да бегу я, бегу, аж вспотел весь, -
буркнул Степан, подхватывая с сиденья трофейный автомат – а больше
у него никакой поклажи и не имелось - и торопливо выбираясь
наружу.
Рвануло где-то совсем неподалеку,
буквально в квартале отсюда.
И практически сразу еще раз, гораздо
ближе – настолько, что даже земля под ногами вздрогнула, упруго
ударив в подошвы ботинок. А вот это уже плохо, хреново даже: по
городу определенно работают не пикировщики, а обычные бомберы,
кидающие свои фугасные подарки с приличной высоты. И не прицельно,
а вываливая их целыми сериями. И если первые бомбы легли позади,
ударив вдоль улицы, то следующие… да твою ж мать! Быстрее!
Шохин споткнулся, когда до входа в
подвал оставалось буквально метров с десять. Попытался удержать
равновесие, но не преуспел, плашмя растянувшись на изборожденном
трещинами асфальте двора и выронив пистолет-пулемет, с лязгом
отлетевший куда-то в сторону.
Дальнейшие события, не занявшие и
нескольких секунд, отложились в памяти Алексеева нарезкой отдельных
кадров, никак не связанных друг с другом: крутнувшись на месте, он
в три прыжка оказывается возле товарища, подхватывая того за
топорщащиеся над бушлатом ремни портупеи. Рывок – и контрразведчик
снова на ногах. Еще один – и они сокращают расстояние до
спасительного спуска вдвое. Метров пять, даже меньше. Сергей что-то
кричит, кажется, требует бросить его и прятаться. Часовой у входа
кидается навстречу, намереваясь помочь – дурак, неужели не слышит
пронзительного воя падающей бомбы?! Или нет никакого воя и никакой
бомбы, а все это - просто морок обостренного опасностью
подсознания? Три метра. Все, похоже, успел: впихнув особиста в
темный проем (хоть бы ноги на лестнице не переломал, не может же
там лестницы-то не быть, подвал ведь?), Степан посторонился,
пропуская ошалевшего от всего происходящего часового. Потеряв при
этом еще полторы секунды.
ДУ-ДУМММ!
Поршень спрессованного взрывной
волной воздуха ударил в спину, внося старлея в проем подвального
входа и обрушивая на спину спускающегося часового. Следом стегануло
каменным крошевом, ворвался мощный клуб мутного дыма, ноздри забила
едкая вонь сгоревшей взрывчатки. Сорванную с петель створку двери
впечатало в боковую стену, круша штукатурку и кирпичи
дореволюционной кладки.