Не дожидаясь ответа, морпех подхватил
караульного подмышки, поднимая в вертикальное положение. Легонько
потряс:
- Браток, ты как вообще?
Очухался?
- Н…нормаль…но, - слегка заторможено
выдавил тот, отирая рукавом струящуюся из носа кровь. Подернутый
поволокой взгляд бойца откровенно плавал - видимо, и на самом деле
прилично ударился головой. – Где… мое оружие?
- Милитаристы, блин, - беззлобно
фыркнул Степан, подбирая с пола карабин. – Держи свой винтарь. Да
не нужно его на плечо закидывать, обопрись, как на костыль, и топай
за товарищем капитаном. Вот так, молодец…
Убедившись, что Шохин скрылся в узком
проеме и не станет возмущаться его действиями и потрясать
пистолетом, морпех метнулся вверх по лестнице. Высунувшись, быстро
огляделся, оценивая масштаб постигшей двор местной контрразведки –
ну, а куда его еще привезли, не в обещанную же баньку? –
катастрофы. Практически по центру курилась дымом обрамленная
пластами вывороченного асфальта и земли воронка. Окна в здании
вынесло начисто, местами вместе с рамами и выполнявшими функции
светомаскировки ставнями; землю усеивали обломки черепицы и битый
кирпич. А в нескольких метрах лежала на боку давешняя «эмка», весь
левый борт которой вмят внутрь, словно после столкновения с
тяжелогруженым самосвалом.
Вымахнув наверх, Алексеев рванулся,
было, к автомашине, намереваясь помочь словоохотливому сержанту,
однако почти сразу же и остановился, разглядев то, чего не мог
видеть раньше. Сдавленно выматерившись, торопливо отвел глаза и
повернул обратно. Жаль парня, нужно было не тачку спасать, а себя.
Но что уж теперь – в пяти метрах от эпицентра не выживают,
особенно, когда взрывается авиабомба весом килограммов в сто, если
не больше. Вон как рваный металл топорщится, машину не только
ударной волной приложило, но еще и осколками в полный хлам
изрешетило…
Внутри бомбоубежище оказалось самым
обычным подвалом, какие обычно и встречаются под зданиями
дореволюционной постройки – сложенный из светлого местного камня
сводчатый потолок и стены, несколько массивных перегородок,
выполнявших роль несущих опор. Как именно его использовали до
войны, Степан понятия не имел – возможно, хранили уголь или дрова
для печей, или сносили какую-то отслужившую свое рухлядь, но сейчас
ничего лишнего внутри не наблюдалось. Только сколоченные из толстых
досок грубые нары-лежанки вдоль стен, на которых ютилось с
полдесятка человек, все как один в военной форме. Насколько понимал
старлей, персонал местной контрразведки. Не весь, понятно, а лишь
те, кому не посчастливилось заночевать на рабочем месте. Под
потолком горела пара тусклых электрических лампочек в решетчатых
плафонах, света которых едва хватало, чтобы размывать царящую в
подземелье темноту.