…который, словно явившись прямиком из
детских воспоминаний, и привел морпеха в чувство…
Не открывая глаз, Степан поерзал,
убеждаясь, что лежит вовсе не на жестком полу коридора, где он
столь позорно вырубился, а на чем-то куда как более комфортном и
мягком. Судя по негромкому скрипу пружин – на самой настоящей
кровати. Да и под головой определенно подушка, тоже самая
настоящая. Поскольку щекочущий обоняние восхитительный аромат,
против воли заставляющий рот наполняться голодной слюной, никуда не
делся, старлей решил, что самое время окончательно возвращаться в
реальность. А то иди, знай, как оно дальше будет? Конечно, не
исключен вариант, что это – не более чем продолжающийся
сон-воспоминание о счастливом детстве… ну, так и фиг с ним. Хоть во
сне пожрет по-человечески, впервые за хрен знает сколько дней…
Мельком подивившись странноватой
логике собственных мыслей, Алексеев повернул голову и осмотрелся.
Неярко освещенная комната с высоким потолком, по центру которого –
нет, вовсе не люстра, просто лампочка под полукруглым абажуром,
сейчас выключенная. Пара плотно занавешенных тяжелыми
светомаскирующими шторами окон. А свет тогда откуда? Ага,
настольная лампа, в полном соответствии с названием стоящая на краю
стола. Самого обычного двухтумбового письменного стола, разве что
излишне массивного, как и принято в этом времени, когда еще не
экономили на материалах, и вещи делались если и не на века, то уж
на парочку поколений - точно. Ну да, ведь даже само понятие
«общество потребления» с его одноразовыми вещами появится только
спустя добрых полвека…
Возле лампы – круглый солдатский
котелок, накрытая салфеткой, под которой угадывается что-то
угловатое, видимо, нарезанный ломтями хлеб, тарелка и алюминиевый
чайник. Ну, и финальным штрихом внушающего нешуточный оптимизм
натюрморта «кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста» -
уткнувшийся лбом в сцепленные руки капитан госбезопасности, очень
на то похоже, в этой позе и задремавший. Прикинув, что если локти
Шохина вдруг разъедутся, то головой он неминуемо сбросит на пол
котелок, да еще и об чайник умным лбом приложится, Степан решил
обезопасить товарища от столь печальной участи. Тем более, под
угрозой уничтожения оказался его собственный то ли завтрак, то ли
обед. «Или ужин», - подсказал отоспавшийся вместе с хозяином
внутренний голос. – «Ты ж не в курсе, сколько времени продрых? И на
часики не поглядишь, поскольку нету их, фрицы сперли, клептоманы
еврогейские».