- Совсем охренел?! – возмутился
Шохин, едва заметно вильнув взглядом. Если бы Степан не успел к
нему более-менее привыкнуть за прошедшие дни – наверняка б ничего
не заметил.
- Серега, я серьезно! – пристально
глядя товарищу прямо в глаза, негромко произнес Алексеев. - Не
дури, душевно прошу и где-то даже умоляю. Я ведь тоже буду готов,
если что. Только нехорошо все это, неправильно. Враги мы с тобой
что ли? Если вдруг совсем подопрет, я первый тебя и попрошу…
помочь, короче. Ну, ты меня услышал? Мы поняли друг друга?
Поединок взглядов продлился еще
несколько долгих секунд, после чего контрразведчик сморгнул, первым
отведя в сторону глаза.
Показалось – или нет, но выглядел он
при этом слегка смущенным:
- Поняли. И я тебя услышал. Давай
уходить, Леха, вон, уже все, что нужно, собрал…
Уже поднимаясь на поросший лесом
склон горы, старший лейтенант оглянулся, взглянув на
распластавшийся по земле разбитый самолет. Позади транспортника
осталась самая настоящая просека, прорубленная десятитонной машиной
среди редких деревьев и елей. Левое крыло осталось на месте, а вот
правое вместе с искореженной гондолой двигателя оторвало и
отбросило на десяток метров.
Если бы не попавшийся на его пути
валун, все могло бы пойти иначе, и Илюша Артемьев остался жив. Но
судьба, к сожалению, распорядилась по-другому. И срезанное ударом о
массивную каменюку крыло, прежде чем отлететь в сторону, по
касательной пробило борт как раз в том месте, где сидел
осназовец…
[1] Имеется
в виду самая массовая модификация истребителя «Messerschmitt» Bf.
109 G (Gustav).
[2]
Алексеев имеет в виду переведенную на русский язык американскую
песню военных лет «Бомбардировщики» (оригинальное название «Comin'
in on a Wing and a Prayer» - «летим на крыле и молитве»),
написанную в 1943 году. Музыка Д. Макхью, слова Г. Адамсона,
русский текст Т. Сикорской и С. Болотина. Первый и самый известный
исполнитель - Леонид Утесов. На момент описываемых событий песни
еще не существовало, о чем Степан просто не знает.