Старший Дрейтон вряд ли бы подарил
ее, выполненную по спецзаказу, даже собственному сыну, но теперь
она в каком-то смысле осиротела. Змея, отлитая из прочного сплава,
покрытого серебром, смотрела на Джереми сверкающими изумрудными
глазами. И на мгновение ему показалось, что теперь, когда она у
него в руке, все наладится.
Ну, может, не все, но от бед она его
убережет. И может быть, принесет удачу.
По крайней мере, он держал в руках
нечто, хоть как-то напоминающее оружие. А это в сложившейся
ситуации – уже удача. Джереми огляделся, вновь взглянул в холодные
зеленые глаза рептилии.
Спросил почти по-дружески:
– Ну что, пойдем?
На мгновение ему почудилось, что
кобра на рукоятке трости шевелится.
***
Джереми нашел Арчи на втором этаже в
его комнате. Он уже догадался, что никогда не услышит шуток своего
друга, никогда не увидит, как тот строит глазки симпатичной
старосте класса. Джереми уже знал, что старина Арчи мертв.
Наверное, потому он долго стоял у
двери, не решаясь заглянуть в комнату. Но заставил себя собраться с
силами. Осторожно толкнул дверь и вздрогнул, когда она, открываясь,
пронзительно заскрипела.
Щель становилась все шире, но Джереми
не заглядывал. Он знал, что увидит там, но не хотел смотреть, пока
дверь не откроется полностью.
И только когда та прекратила
скрипеть, медленно поднял взгляд.
Арчи лежал на кровати, завернувшись в
плед. Он напоминал куколку, которая вот-вот превратится в бабочку.
Конечно, Джереми знал, что нифига он не станет бабочкой. Он никогда
уже не станет ни студентом, ни выпускником. Никогда не найдет
работу мечты… Арчи мог бы многого добиться, но теперь… теперь его
больше нет.
Джереми сел на кровать, положил рядом
трость и закрыл лицо руками. Какое-то время сидел, не думая ни о
чем, спрятавшись от всего мира, пока не почувствовал, что под
ладонями влажно. Сначала подумал: «Наверное, кровь из носа...»
Потом понял – он плачет. Даже не плачет, слезы просто текут сами по
себе.
Тумбочка рядом с кроватью Арчи была
завалена лекарствами: жаропонижающие, противовирусные, леденцы от
кашля и многое другое, что Джереми не смог с ходу определить.
– Чувак, – он покачал головой, –
неужели вот так все закончилось? Неужели… – и не смог
продолжить.
Он протер щеку рукавом и украдкой
глянул на друга. Арчи был бледен, щеки ввалились, под глазами
синели круги, рот искривлен в гримасе боли. Но страшнее всего
выглядели глаза: открытые, мутные, с покрасневшими белками.