- Мое командование уполномочило меня передать вам предложение о
капитуляции, - слова японца звучали подобно гвоздям, вгоняемым в
крышку гроба. – Мы гарантируем подобающее отношение к
военнопленным, а также возможность эвакуации гражданских.
Собравшиеся американские офицеры переглянулись. То, что
положение их безнадежно, особенно в свете того, что помощи им ждать
было не откуда, было очевидно всем. Но принять ответственность на
себя, значило поставить крест на будущей карьере и остаться в
памяти потомков в качестве врага нации.
- В случае отказа, военные силы Японской империи незамедлительно
притупят к бомбардировке ваших передовых позиций с использованием
всех доступных средств. В том числе и на юго-западе острова, где
линия соприкосновения проходит по границе жилой застройки. До этого
момента мы старались по максимуму избежать жертв среди мирного
населения, однако в случае отказа, мы сравняем с землей все
строения, способные стать частью обороны. Если вы надеетесь нанести
десанту максимальные потери при возможном штурме, то смею вас
разочаровать, штурм не планируется. Если для победы нам придется
уничтожить все живое на острове, включая женщин и детей, рука наша
не дрогнет, - японец, закончив монолог, открыл кожаный планшет,
висящий у него на перевязи, и достал несколько скрепленных листов
бумаги. – Вот тут условия ультиматума, изложенные письменно. На
обдумывание у вас есть два часа.
Нельзя сказать, что японца блефовали. Они действительно могли
уничтожить Гонолулу, что привело бы к многочисленным жертвам,
скорее были кое-какие обстоятельства, о которых он умолчал. А
умолчал он о том, что боезапас, привезенный с собой, был
практически на исходе и в случае, если бы американцы действительно
уперлись, не считаясь с потерями, то спустя пару дней подданым
микадо уже нечем было бы воевать. Ну и, конечно, не сказал он о
том, что неожиданно подкравшаяся в темноте американская подлодка
прошлой ночью торпедировала «Дзуйкаку», который хоть и не затонул,
но получил такой крен, что выпускать и принимать самолеты стал не
способен. Лодку японцы загнали ни глубину и потопили, поэтому об
этом эпизоде широко известно стало только после войны, однако все
это вместе заставило японское командование торопиться во избежание
новых досадных потерь.