- Хорошо, - наконец кивнул он. – Я поговорю с отцом, и он даст
мне денег. Довольны?
- Может быть, – пожал плечами Коля. – Как увижу деньги тогда и
отвечу на этот вопрос.
- Ты что, кретин... - Азад на секунду замолк, а затем продолжил
спокойнее. – Не понимаешь, какой куш мы можем сорвать? Нам этих
денег хватит надолго и не придется просить отца!
Коля с Богданом переглянулись и затем одновременно
кивнули. А когда проходили мимо, Коля взялся за плечо Азада и
склонился над ним. Для Азада Коля был настоящим великаном с
костлявыми, но очень крепкими пальцами, что сжали его плечо в
тиски.
- Еще раз назовешь меня кретином, и я проломлю тебе голову и не
посмотрю на твоего отца, усек, чурка?
Лицо Азада стало белым, как мел и не только от того, что
его назвали этим ненавистным словом, но и от того, что угроза была
реальной, намного реальнее, чем маячивший на горизонте большой куш.
Он медленно кивнул и хватка ослабла.
- Ну, тогда договорились, – веселее заговорил Коля. – Мы
приглядим за парнем, а ты достань деньги.
На этом парочка головорезов пошла своей дорогой, а двое
коротышек остались стоять в тени возле телефона, молча поглядывая
друг на друга. Простояли они с минуту и тоже пошли следом, так и не
обмолвившись ни словом. Телефон наконец-то остался в гордом
одиночестве и улица опустела. Теперь-то она, наконец, могла выйти
из своего укрытия. Ей нужно было позвонить. Но сперва...
Она сжала тоненькими коротенькими пальчиками
свежеиспеченный хлеб, и он приятно захрустел, наполняя улицу чудным
ароматом свежей выпечки. С минуту она на него смотрела, а затем ее
острые зубки впились в корочку с верхнего края ровно посередине.
Девочка даже тихо зарычала, дергая головой словно собака, что
схватила свою жертву. Наконец ей удалось откусить большой кусок,
явно не по размерам ее маленького ротика и она, роняя хлебные
крошки, быстрым шагом направилась к телефону.
Девочка была одета в короткое детское платьице белого
цвета, которое местами уже заметно потемнело, испачкавшись в пыли,
ее пышные, слегка волнистые ярко-рыжие волосы спадали ниже плеч и
своими кончиками сплетались вместе. Это, скорее всего, говорило о
том, что мытье головы не входило в число ее любимых занятий. На
ногах девочки были белые кроссовки, что совсем не подходили к
платью и белые чулки чуть выше колен с красными полосками. На вид
ей было не больше одиннадцати лет.