- Очнулась, заблудшая овца? –
прозвучал голос хозяина жилища, скрипучий до хрипоты, какой бывает
у людей, большую часть жизни проведших на холодном и солёном
морском ветру.
Он стоял совсем рядом и Тордис могла
рассмотреть лицо говорившего. По коже щёк и лба струились чёрные
татуировки в виде крылатых змей и растений, а глаза мутно-серого
цвета не предвещали ничего хорошего: не было в них ни сострадания,
ни жалости, ни мужского интереса.
- Кто ты, человек? – в свою очередь
спросила Тордис. Вид отшельника не предвещал ничего хорошего и её
снова обуял страх, тот, что ещё сохранился со времени нападения
викингов на Гульдсанден: колючий, леденящий душу, подавляющий все
остальные мысли, желания и ощущения. Именно он заставил Тордис
присесть и натянуть ткань одеяла до самых глаз: она понимала, что
эта ветхая защита не сможет уберечь от злого умысла страшного
мужчины, но так было спокойнее.
- Я – Кьяртан родом из Норвегии, с
берегов Вингуль-фьорда. С юности стал морским бродягой, оттого
очень славно погулял по водам Каттегата и Скагеррака, но с
разбойничьим хирдом мне пришлось расстаться…- ответил отшельник,
напрягая свой особенный голос. Он говорил, а чёрные змеи на щеках,
размахивая короткими крыльями, выплясывали свой зловещий танец. -
Глупые люди… Вздумали обмануть меня при дележе добычи. Пришлось
зарезать всех, а потом отправить на корм рыбам. О, Ран осталась
довольна моей жертвой.
Видимо, вспомнив былое, Кьяртан
рассмеялся: губы разъехались в стороны, обнажая дёсны без передних
зубов. Видя пугливый интерес Тордис и благоговейный ужас в её
глазах, Кьяртан, усевшись на широкий чурбак, продолжил:
- Потом я подвизался наёмным убийцей
в вашем Вестергётланде. Мне хорошо платили и я справно делал свою
работу – никто не смог меня уличить. Но вы, гауты, не менее жадны и
лживы, чем мои соотечественники или свеи с данами. Последний
заказчик выдал меня соглядатаям местного конунга. Пришлось бежать
на север, в Свеаланд. Но подлый гаут больше никогда не увидит
блеска моего серебра. Нет, я его не убил… Я выдавил ему завистливые
глаза. Кхе-кхе-кхе.
Кьяртан снова рассмеялся, его
забавляло оцепенение Тордис: мужчина уже чувствовал свою власть над
ней.
- В Свеаланде я попал к жрецам Одина.
И, слава всем богам, постиг смысл рун. Этот шёпот высшей тайны, это
божественное откровение, доступное лишь избранным. Вскоре я стал
одним из них, отправив особо мешавших мне соискателей в Хель. Здесь
обошлось без крови - яд не оставляет следов. С тех пор я живу в
мире одной страсти, требующей одиночества, страсти к рунам, потому
и обосновался здесь отшельником.