Менее всего Шан ожидал, что стучать в дверь не придется – она
была распахнута настежь. А уж о тишине можно было смело забыть.
Старуха Син ахнула горестно и возмущенно и заторопилась. Ускорил
шаги и Шан.
Картина, представшая его глазам в комнате Наставника Тайэ, была
до зубной боли неправдоподобной.
– Мама, а что он... – мальчик лет восьми с настороженными
черными глазами, взъерошенный, упрямый, явно не собирался
сдаваться. Несмотря на малые годы, это был настоящий боец. Шан еще
не знал, на что мальчик так негодует – но не сомневался, что в
своем негодовании он не уступит ни пяди. – Я этого не надену!
– Вот видите! – патетически возгласил какой-то тип в парчовом
наряде. – Ваш сын не хочет надевать накидку.
Он попробовал набросить означенный предмет на плечи мальчика, но
тот гневно отстранился. Шан мысленно присвистнул, оценив демарш:
накидка была траурной.
– Да как же вы посмели! – с гневной брезгливостью произнесла
высокая молодая женщина в темно-вишневом платье, вышитом цветами.
Так вот она, Дама Тайэ!
– Но этого требуют приличия! – напыщенно возвестил тип. – И не
только от вашего сына, но и от вас!
– Вот как? – медленно и с силой произнесла высокая красавица. –
Приличия? И какие же это приличия смеют требовать от меня надеть
траур по живому мужу, как по мертвому? Какие приличия требуют от
сына оплакивать отца заживо? Или они требуют, чтобы мой муж, открыв
глаза, увидел меня в трауре? Утратившей надежду? Не дождетесь. Он
увидит, что я ждала его пробуждения. Единственное, чего могут
требовать приличия – чтобы вы немедленно покинули эту комнату.
Подите вон!
Если мальчик был бойцом, то женщина стоила целого отряда. Сила
ее гнева буквально вышвырнула типа в парчовом платье из комнаты. Он
скукожился и прошмыгнул мимо Шана и служанки, не смея даже
бормотнуть что-нибудь жалобное.
Женщина обняла мальчика.
– Все-все-все, – сказала она ласково. – Уже все. Он больше тебя
не побеспокоит. Ты спокойно можешь идти спать.
– Но, мама! – возмутился мальчик. – Я же не маленький! Я тоже
хочу помогать!
– Верно, ты не маленький, – серьезно подтвердила женщина. –
Поэтому ты сменишь меня утром. Ничего хорошего не будет, если мы
оба просидим с отцом всю ночь, а потом оба свалимся. Ты сменишь
меня утром – до прихода твоего брата.
– Да, – кивнул мальчик. – Я понял. Я постараюсь уснуть.