–
Я знала, что ты здесь, – поперхнулась кусочком белого хлеба. Закашлялась. Черт,
почти проговорилась. – Приготовлю ужин, – метнулась к холодильнику, спрятала за
распахнутой дверцей испуг. – Чем ты питаешься, – разочарованно осмотрела полупустые полки. – Но
и из этого можно что-то сделать съедобное, – выложила на столешницу скудные
запасы.
На
часах скоро десять. Немудрено проголодаться. Он сам не прочь перекусить.
–
Сначала ужин, а потом все разговоры, – возилась с продуктами гостья.
Взгляд хозяина скользнул по узкой спине, по обтянутым
джинсовой тканью бедрам. Отмечая изящные изгибы, опустился к тонким щиколоткам.
Привычная температура крови повысилась. Жарко. Он стянул пиджак, кинул на
спинку стула, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Стало легче. Успокоился.
Просто рад её видеть. Нелепая отмазка. Подумает об этом позже. Устроился за
столом. Ждал ужин.
–
Вкусно, – мужчина блаженно прикрыл глаза, активно орудуя вилкой и ножом. – Ты
всегда отлично готовила, даже когда тебе было десять, – нежно коснулся взглядом
смутившейся гостьи.
–
Преувеличиваешь, Потемкин, – не приняла похвалу, – впрочем, как всегда, –
намекала на общее прошлое.
–
Ну, так что, – он отложил приборы, сама дала зеленый свет, вспомнив, что их
связывало. – Почему я застал тебя на пороге моего дома? – отодвинул тарелку,
сложил руки на столе, потянулся вперед, всматриваясь в лицо напротив. Поймал
притяжение тёплых шоколадных глаз. Ещё немного. Близко. Почти. Отпрянул к спинке стула. Установил дистанцию.
Наивный. С такого расстояния вид ещё лучше. Футболка обтягивала полную грудь.
Вздымалась высоко. От волнения. Пухлые губки. Уголок прикушен. На светлой коже
щек расплескался румянец. Круглое личико в обрамлении шоколадных волос. Убрала
прядку за ухо. Рука по шее вниз, задержалась на ключице.
Да ну на хрен! Иголки закололи подушечки его пальцев. Потемкин забарабанил
ими по столешнице. Привычка, когда нервничал. А он нервничал. Охренеть, как
нервничал. Девчонка разлилась внутри желанием. Невозможно. Исключено.
–
Даша, – поторопил гостью. Все ещё
молчала. Пусть говорит и убирается к матери. Сам отвезет. Так лучше. Убедится,
что добралась и больше не появится. Он сбит с толку. Её появлением. Своими
эмоциями.
А дальше, ещё неожиданней.