– Пока ты
в моем доме я имею право знать, – взгляд упал на сумку, что совершенно не
сочеталась с нарядом. – Ты уходишь? – не сдержал в голосе нотки сожаления. Отпускать
девчонку не хотел.
– Я еду
домой, – качнула тяжелой сумкой. – Брошу вещи, а потом в клуб.
– В таком
виде, – подозрительно на короткую кожаную куртку, черное платье, поблескивающее
на свету. Токая ткань расплескалась по
телу. В голове родились фантазии. Прошлись мурашками по его коже. Хладнокровие.
Он должен сохранять хладнокровие. Ни хрена не получалось. – В этом в клуб? –
связки взорвались в возмущении. Взгляд по фигуре медленно вверх вниз и снова
вверх. Остановился на её глазах. Опрометчиво.
Даша заметила, как серая ртуть вскипела,
кроша ледяной панцирь. Огонь плескался в радужках. У неё внутри все
затрепетало.
– А что
тебе не нравится? – повела плечиками, испытывала его, переступила с ноги, на ногу, поигрывая бедрами. Ткань заволновалась,
натянулась на груди.
Потемкин шумно втянул воздух. Твою мать. Она
без белья. Желание сжать вершинки пальцами закололо иголками подушечки. Не
смотреть. Прикрыл веки. Там Дашка. Без гребанного платья. Неровной линией в его
руках. Бля***
– А мне
нравится, сексуально, – раздувала пожар, до масштабов катастрофы. Так ему и
надо. Сгорит в огне собственной морали. Повернулась вокруг себя. Как только он
открыл глаза. – Очень даже симпатично, – ладонью погладила бедро. Игриво
прикусила уголок губы.
Он
представил, как она кокетничает в клубе с каким-нибудь парнем. Другие похотливо
лапают её тело сальными взглядами. Прыщавые юнцы пускают слюни на её фигуру. Чужая
мужская ладонь оглаживает упругие полушария. Такого Потемкин позволить не мог.
Он запрет её. Спрячет ото всех. "Не имеешь права" – напомнил о себе
здравый смысл. Послал его на хер. Дашка принадлежит ему.
– Ты
никуда не пойдешь, – рявкнул, вырвал сумку, развернулся на каблуках.
Стремительно к лестнице. Задержался на первой ступеньке. Оглянулся. – Марш в комнату.
– Ещё
чего, – взбунтовалась Даша. – Не имеешь права, – вторила его здравому смыслу.
Забил на обоих.
– Ты в
моем доме и здесь мои правила. Никаких клубов – не оглядываясь, поднялся
наверх.
– Почему?
– требовала объяснений, стоя внизу.
– Не хочу,
чтобы на тебя пялились другие, – признание сорвалось с его языка. Неожиданно.
Для него и для неё.