Он поднял взгляд на парня.
— Кстати, барабан нашел?
— Нашел. — Притихший Мера, не
удержался и спросил: — А зачем барабан то, Акси?
Наксос усмехнулся:
— Чем больше непонятного, тем
страшнее! Это же не железные легионы, а так, шелупонь. Пока азарт
играет, они бойцы, а стоит лишь вспыхнуть искорки страха, так и
все, побегут как овцы.
Покивав головой, парень поднялся.
— Все понял! Сделаю в лучшем
виде.
— Верю! — Похлопав друга по плечу,
Акциний направился к выходу, где его уже ждал нервно топчущийся
Клешня.
— Пошли, что ли, — Наксос распахнул
дверь. — Начнем то, ради чего мы, собственно, сюда и пришли!
-
Банда восточных доков шла плотной
толпой, заполонив дорогу от края до края. Солнце уже наполовину
скрылось за горизонтом, но было еще достаточно светло, и случайные
прохожие, издалека завидев вооруженных палками и ножами людей,
благоразумно разворачивались и бежали прочь. Неслаженный топот ног
сопровождался звуком захлопываемых дверей и ставень, а местные
жители, затаившись в домах, молились, чтобы их пронесло и бандиты
затеяли свои разборки в другом месте.
Акциний двигался впереди разномастной
колонны и смотрел на море, где пять крохотных точек уже подходили к
Золотому мысу.
«Молодец, Мера, — мысленно похвалил
он друга, — пока все идет хорошо!»
Дорога круто свернула и покатилась
вниз к заливу, где темным вытянутым пальцем выделялся Золотой мыс.
Отсюда Акси был хорошо виден поселок иберийцев и баррикада, что
возвели люди Шаура на подходе к нему.
Разглядев импровизированную стену,
толпа начала волноваться, послышались выкрики:
— Смотри, укрепились, гады!
— Сучьи дети! Никогда по-честному не
дерутся!
Подстраиваясь на ходу, к Наксосу
протиснулся Ворон.
— Слышь, если полезем в лоб, то
кровью умоемся!
Усмехнувшись, Акси сказал громко,
так, чтобы слышала шагающая за ним молодежь:
— Что, уже струхнул, Ворон?
Послышались смешки, и Тули злобно
оскалился:
— Мне бояться нечего — я свое уже
отбоялся!
— Если так, — взгляд Акциния резанул
по лицу капо, — то делай что должен, а об остальном позаботятся на
небесах.
Банда восточных доков вырвалась на
прямую, и над баррикадой уже можно было различить оскаленные лица
иберийцев, ножи и топоры в руках. С каждым шагом движение колонны
становилось все медленнее и медленнее, и наконец, растекшись вширь,
она остановилась шагах в двадцати от противника. С обеих сторон
посыпались оскорбления, но бросаться в схватку никто не
торопился.