– Добивай! – орет Борис.
Делаю шаг назад.
– Почему я?
– Надо!
Не могу ударить вот так, без острой
нужды. Но на пороге смерти Курт брыкается яростно, в нем горит
боевое безумие, он валит вместе с собой Бориса, тот принимает на
себя удар о пол.
Подбегаю к Курту, пальцы ловят
запястье его руки с кинжалом, пытаюсь отнять, но не выходит, рука
Курта дергается, меня швыряет за ней как флажок за древком. Хватаю
его предплечье как обезьяна пальму, концентрация до предела, я
рванул так, что зубастый кинжал в кулаке хозяина засел в него меж
ребер.
Вскрик, Курт дернулся, будто
шарахнуло током... У меня перед глазами плывет, ноги как холодная
вата, оседаю...
Борис из-под обмякшей туши
выползает.
– Красавчик!
Вытираю морду клочком мха. Мох тоже
в брызгах крови, но ничего суше под рукой не оказалось.
– Почему Курт хотел...
Я не смог договорить.
Борис подобрал с пола нож. Осторожно
касается пальцами затылка, шипение сквозь зубы, пальцы
отдернулись.
Подходит к трупу, присаживается, его
старанием рукав свитера убитого обнажает предплечье.
– Вот поэтому.
Татуировка кобры в профиль с
разинутой пастью. Клык – копия зазубренного кинжала, который чуть
не зарезал Бориса.
– Культ Кровавого Арха, – пояснил
тот.
Хотя... ни хрена не пояснил.
– А по-русски?
– А по-русски, он был
каннибалом.
Я отрезвел в момент. Даже головой
встряхивать не пришлось. Вспоминаю, каким странным взглядом Курт
разглядывал мои руки.
Окровавленный рот Бориса сверкнул
улыбкой, на зубах тоже блестит красное.
– Догадываешься, зачем ему были
нужны наши скромные персоны?
Головой я все-таки встряхнул.
– Адепты культа верят, –
рассказывает Борис, – если приносить Арху человечьи жертвы, он из
Руин выпустит.
– А поедать зачем?
– Тем, кто не только приносят в
жертву людей, но и пожирают, Арх благоволит, больше шансов найти
выход. Арх подарит свободу членам культа, если убьют и сожрут
какое-то космическое число людей. Ну, по крайней мере, в эту байку
свято верят психи вроде нашего покойничка.
– Верят?!
– Ох, Владик, во что только здесь не
верят, лишь бы выбраться. Сект в Руинах как заразы на бомже. Если
завтра объявится шизик и будет проповедовать, что Арх дарует
свободу тому, кто круче всех жонглирует куриными яйцами – будь
уверен: и вокруг этой идеи сплотится культ.
Поднимаюсь. Кроссовки прекращают
шаркать рядом с телом Курта. Он был нервным, но все-таки душевным,
мы вместе смеялись. Рассказывал даже о прежней жизни на ферме в
Баварии.