- Белье и платье сейчас принесу! – добавил он, закрывая за собой
дверь предбанника.
Часа через два Аннелора снова смотрела в зеркальце и вздыхала.
Добрые женщины помогли ей, чем могли: вымыли, смазали потемневшую
кожу душистым маслом, облачили в принесенные Сигизмундом вещи, даже
короткие волосы спрятали под кокетливый чепчик с оборками. Но она
по-прежнему ничем не напоминала сероглазую куколку из отцовского
поместья.
Впрочем, долго в бане сидеть не будешь, нужно идти. Герцогская
дочь распахнула дверь и сделала шаг. В лицо дохнуло холодом, смывая
сонную одурь последних месяцев. Кровь быстрее побежала по
жилам.
Рядом раздалось вежливое покашливание. Инира оглянулась. На
завалинке ее поджидали двое: Сигизмунд и его приятель, канатоходец
по имени Кварт. Они молча подвинулись, уступая ей кусочек
домотканого коврика, а потом Сиг заговорил:
- Инира, мы тебя не спрашивали о твоем прошлом и спрашивать не
будем, не наше это дело. Но, благодаря тебе, мы выжили и готовы
помочь. Прежде чем мы все тут оказались, ты же куда-то
направлялась?
- Да, Сиг, я ехала к жениху, - Анни спрятала взгляд.
-Тогда мы тебя проводим. Все равно сейчас выступать здесь негде.
Так, может, хоть на твоей свадьбе погуляем.
Анни бледно улыбнулась и согласилась:
- Спасибо, Сиг, Кварт! – на глазах девушки вскипели слезы
благодарности и мужчины смущенно отвернулись.
- Идем? – Сигизмунд протянул девочке руку.
- Идем! – улыбнувшись, Инира приняла руку и шагнула вперед.
***
К вечеру они все вместе вычистили старый скрипучий фургон,
покрытый расписной холстиной. Краски выцвели, дерево потемнело, в
углах от осенней сырости завелась плесень, но в целом цирковой
«домик» вполне годился для путешествия.
Лошади пережили время карантина вполне мирно – только наели себе
«сенные животы» да обросли густой «зимней» шерстью. Смешные,
похожие на медвежат жеребята дичились людей и прятались за маток,
увидев решительно настроенного канатоходца.
Вооружившись ломтями ржаного хлеба с солью, Кварт все же привел
упирающихся коней к фургону. Накинул на шеи веревки, а потом долго
ласкал и уговаривал дичащихся животных. Добившись относительного
спокойствия косматых, по-зимнему светлых лошадей, Кварт навесил им
торбы с овсом и, пока Ини скребла деревянный пол и стены фургона
щелоком, перебирал и натирал жиром покоробившуюся упряжь.