***
Лера хлебнула мятного отвара, чтобы протолкнуть застрявший в
горле кусок. Что сказала эта тетка, как ее там... Децима? Замуж? За
какого еще Ерса?!
Народ, набившийся в избу, рассредоточился за столом и поглощал
кушанья, с интересом следя за деловитой свахой и пребывающей в
полном ошалении Лерой. Чавканье неслось со всех сторон, и Лера
предположила, что Децима эта тоже просто чавкнула, а не Ерса
какого-то сватает.
— Что вы сказали? — переспросила она.
— Сегодня кольца наденем, а через неделю свадьбу отпразднуем, —
терпеливо пояснила Децима. — Ерс — парень ладный, к труду мужскому
рвется, так что нечего ждать.
Тетка улыбнулась, отчего ее толстые щеки расплылись, как у
хомяка, и умильно посмотрела на Молчуна. Молчун, в нарядной рубахе,
умытый и причесанный, королем сидел на отдельной табуретке напротив
Леры. В ответ на ее пораженный взгляд он покраснел, потупился и, не
зная куда деть ручищи, принялся крошить края лепешки.
Стало чуть понятней: Ерс и Молчун — одна и та же персона. Но с
чего все возомнили, что Лера замуж за него пойдет? Натащили с собой
яств, устроили у Ренны в домишке пир горой и свято уверены, что это
помолвка.
Лера с силой зажмурилась и снова открыла глаза. Ничего не
изменилось. Народ гудел, ел, утирал пот с лоснящихся от жары и
духоты лиц, в дверях торчали головы любопытных ребятишек, и никто
внимания не обращал, что «невеста» радости особой не выказывает и
даже имени «жениха» не знает.
Нафиг, нафиг! Пора прекращать этот балаган, не то и впрямь
поженят.
Лера встала и постучала деревянной ложкой по кружке. Звук вышел
негромкий, и среди бряканья десятков ложек, скрипенья лавок и
разговоров его никто не услышал. Тогда она похлопала в ладоши.
Это услышали все.
И все вдруг начали хлопать. Еще и ногами застучали. Дом заходил
ходуном, так что Лера на миг испугалась, что войди он в резонанс,
то провалятся они все в подпол.
А потом два десятка глоток в лад заорали:
— Це-луй! Це-луй! Це-луй!
Молчун покраснел еще больше, смущенно стрельнул на Леру из-под
коротких белесых ресниц и встал. Раскрыв рот, Лера смотрела, как он
идет к ней. Всего-то и надо ему обойти сваху с Ренной. А
потом...
Волосы на голове зашевелились от осознания, что она своими
руками, в буквальном смысле, запустила местное «горько», что сейчас
Герасим схватит ее в медвежьи объятья и... В глазах потемнело,
воздух душной густой пробкой встал где-то в горле, и Лера
покачнулась. Как в дурном сне она видела приближающегося Герасима.
Дружные крики «це-луй!» и буханье десятков ног лишали воли и словно
вколачивали в пол, и только грустные глаза Ренны выбивались из
творящегося вокруг хаоса.