Еще что-то спрашивать Лера побоялась, а сам Дилан замолчал.
Щурясь, он осматривал окружающих и с каждым взглядом все больше
мрачнел. Лере даже послышалось, что он пробормотал какое-то
проклятие в адрес аристократов, или по-местному патрициев.
Ей и самой становилось неуютно и тревожно от вида этих уверенных
в себе молодых людей. Казалось, что только они и достойны стать
магами, а она лезет, словно в поликлинике без очереди да перед
целой толпой бабулек. И еще три часа торчать тут! Нет уж, через три
часа можно будет устраивать пышные похороны надежде и уползать в
самую глубокую и темную нору самоуничижения. Лучше прогуляться на
свежем воздухе и в одиночку. К тому же, вдруг проснулся аппетит, и
если забраться подальше от чужих глаз, то можно схомячить
припасенную лепешку.
С утра в обеденном зале гостиницы подавали приготовленное со
специями мясо. Пахло обалденно. Но когда служанка поставила на
соседний столик тарелки, Лера разглядела огромный мясной шар в
подливе.
Как отрубленная голова. И кровь кругом...
Резко стало не до еды, и Лера выпила лишь кружку воды да взяла с
собой лепешку. Теперь та дожидалась своего часа в сумке, вместе со
всем нехитрым добром.
— Пройдусь, пожалуй, — чувствуя себя неловко, пробормотала
Лера.
Непонятно было, как общаться с новым знакомым. Рыжий странным
образом располагал к себе, но вряд ли они еще когда-нибудь
встретятся после этого экзамена, да и не привычно — чужой ведь
человек. Лера легко сходилась только с детьми, которых учила, а из
сверстников вообще не дружила ни с кем.
Подойдя к гардеробу, она оглянулась на Дилана. Интересно, а
смогли бы они стать друзьями? Дилан ерошил свои рыжие волосы и
озадаченно смотрел «сквозь» нее. Тоже недоумевает, как такая
«слабачка» поступать решилась? Конечно... И все-таки отнесся не с
презрением, а... по-братски?
Пожилой мужчина, работавший в гардеробе, указал боковой коридор,
который вел к парку. Краснея под непроницаемым взглядом
гардеробщика, Лера сунула в карман завернутую в бумагу лепешку,
накинула шубу и шаль и вышла.
Коридор, действительно, вывел в парк. Прямо от дверей начиналась
расчищенная от снега дорожка, бежала между деревьями и терялась за
поворотом — самое то, чтобы скрыться от любопытных глаз. Лера пошла
не спеша, полной грудью вдыхая прохладный, пахнущий сосновым бором
воздух. Вспомнился Высоцкий. «Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно...» Только в этом парке стоял
полнейший штиль. Лишь раз заклекотала в глубине какая-то птица, и
снова все стихло.