«Повтори это еще раз сто, — с
сарказмом посоветовал внутренний голос. — Авось тогда и
поверишь».
Наверное, стоило ответить этому
распорядителю что-нибудь острое и колкое. К примеру, посетовать на
его неумение считать до десяти. Но неожиданно я обнаружила, что иду
обратно к возвышению — столько власти было в прозрачных серых
глазах незнакомца.
Кстати, а может быть, это он
император? Захотел лично принять участие в отборе? Но почти сразу я
отказалась от этой мысли. Возможно, на церемонии открытия я видела
и ряженого. Но он был темноволосым. Да и на всех придворных
портретах императора представляют именно брюнетом. Тогда как этот
незнакомец — блондин.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил
меня распорядитель и замер в ожидании того, когда я сделаю
выбор.
Я нехотя сунула руку в мешок.
Нащупала последнюю костяшку и сжала ее в кулаке. Почему-то она
показалась мне горячей на ощупь. Затем все так же медленно вытащила
ее.
Я не смотрела на жребий в тот момент,
когда раскрыла ладонь. Меня злила необходимость участвовать в этом
фарсе. Но я услышала, как единый вздох удивления пролетел промеж
слуг и участниц. Неверяще уставилась на костяшку.
На ней была начертана руна
выбора.
— Но… — запинаясь, выдохнула я,
круглыми от изумления глазами уставившись на руку. — Это же
невозможно! Совершенно невозможно!
— Ну почему же? — мягко не согласился
со мной распорядитель. — Это более чем возможно. Если кто-то из
участниц сжульничал.
Обернулся к стройной шеренге
счастливиц, прошедших в следующий этап.
Догадка промелькнула в моей голове
подобно молнии. Настойчивое желание познакомиться со мной поближе.
Случайная оговорка об изменившемся количестве конкурсов.
Информация, которую не знали остальные участницы. Но главное —
улыбка, полная торжества. Кое-кто слишком рано начал праздновать
победу. И это ее и выдало.
Гелия улыбалась. Все так же мило и
доброжелательно, как перед конкурсом.
— А все-таки жаль, что вчера ты
выжила, — ласково сообщила она мне. — И очень жаль, что сегодня ты
не покинула конкурс. Придется решить этот вопрос радикально, хотя
сначала я хотела проявить к тебе милость. Подумала — пусть живет,
раз уж повезло.
Я вздрогнула, когда осознала, о чем
она говорит. Получается, это она во всем виновата? Виновата в
смерти Мирайи и той блондинки, которая пока так и осталась для меня
безымянной. Странно, я была уверена, что уж последнее-то убийство
точно дело рук мужчины.