Забавно, но в этот момент я
почувствовала не облегчение от того, что мой вопрос участия в
конкурсе закрыт. Я внезапно ощутила острую и жгучую досаду.
Почему-то я верила, что пройду в следующий тур. Недаром Богиня
благословила меня. Но самое главное — мне было обидно из-за того,
что я так и не встречу Ивара и не скажу ему еще раз, как сильно
сожалею из-за сотворенной глупости.
— Десять.
Я так и не поняла, кому принадлежала
эта реплика. Наверное, самой Гелии. Она с вызовом вскинула голову,
глядя на меня со снисходительным превосходством.
Надо же, а ведь она понравилась мне в
первые минуты знакомства. Хотя… Почему бы ей не радоваться? Это
ведь она прошла испытание. Ей улыбнулась удача.
Я пожала плечами. Круто развернулась
на каблуках и отправилась к выходу. Ладно, заберу вещи из комнаты —
и домой. Полагаю, я еще успею вечером наведаться в городскую
библиотеку и постараюсь отыскать нужные учебники.
— Шиара Гретхольд! — внезапно ударил
в мою спину повелительный оклик.
Я удивленно обернулась к постаменту.
Светловолосый незнакомец по-прежнему держал в руках мешочек, как
будто не понимал, что в нем больше нет нужды.
— Вы отказываетесь от участия в
испытании? — насмешливо спросил меня распорядитель.
Я с трудом удержалась от такого
понятного желания повертеть указательным пальцем около виска. О
каком участии идет речь? Он сам не так давно сказал, что только
десять девушек вытянут счастливый жребий. И именно столько стоит за
его спиной. Считать-то я умею.
— А разве в этом есть смысл? —
спросила Гелия. — Господин распорядитель, по-моему, все
очевидно.
— Смысл есть всегда и во всем, —
оборвал ее незнакомец. — В любом случае все жребии должны быть
вытащены. Чтобы ни у кого не зародилось и тени подозрений, будто
все подстроено.
— Да, но… — запротестовала было
Гелия.
Распорядитель даже не посмотрел на
нее. Он по-прежнему не сводил с меня лукавого взгляда. Но девушка
внезапно замолчала. Послушно склонила голову и сделала шаг назад,
отступив к остальным участницам.
— Я полагаю, она права, — спокойно
сказала я. — Боги явили свою волю. И нам остается только
подчиниться ей.
— И все-таки я настаиваю, — с
обманчивой мягкостью произнес распорядитель, и в его тоне вдруг
прорезался металл.
Это начинало напоминать какую-то
комедию. Да что ко мне все так привязались? Или лишний раз хотят
позлорадствовать? Подумаешь, не очень-то и хотелось. Точнее сказать
— совсем не хотелось!