- Взгляните, Лестрейд.
Инспектор присвистнул, и, резко обернувшись к столу, за которым
сидел юноша с Верленом, гаркнул:
- Вы арестованы, молодой человек.
В формуляре книги Анри Де Ренье было черным по белому написано:
«Беатрис Пройслер».
Далее последовала весьма неприятная сцена, совершенно не
вяжущаяся с репутацией Лондонской библиотеки, как самого
безопасного места в Британии. Лестрейд подошел к мистеру Гаю Барлоу
и, схвативши побледневшего как смерть молодого человека за шиворот,
потащил его к выходу. Посетители отвлеклись от шелеста страниц и во
все глаза смотрели на инспектора и его жертву.
- Вы идете, Ватсон? – бросил через плечо Лестрейд.
- Мне нужно задать леди еще несколько вопросов, - отозвался
я.
- Тогда приедете в участок на такси, - крикнул инспектор, волоча
арестованного к выходу.
Я повернулся к мисс Макгилл. Она выпрямилась, побледнела, глаза
ее сверкали за стеклами очков, а и без того тонкие губы
превратились в синюю нитку.
- Какой позор, какой невероятный позор для библиотеки! –
простонала она, но тут же взяла себя в руки и с интересом
посмотрела на меня. – Вы тот самый доктор Ватсон?
- Да, это я, мисс.
- Я вынуждена сказать вам, сэр, что ваши рассказы чудовищны.
Стиль ужасен, а персонажи совершенно неживые. Особенно этот ваш
Шерлок Холмс. Он настолько неестественно ведет себя и говорит, что
поверить в его существование читателю так же сложно, как поверить в
существование Бога.
- Но в Бога верят многие, мисс, - сказал я, пораженный столь
внезапной критикой моих сочинений.
- Как и в вашего персонажа, - парировала она.
- Давайте вернемся к делу, мисс, - взмолился я. – Мне нужен
список этих ваших самых преданных читателей, а кроме того, перечень
всех посетительниц с именами Розамунд и Эмбер.
Старая леди сощурилась, глядя на меня, как на зарвавшегося
ребенка.
- Сэр, после безобразной сцены, что вы и ваш друг здесь
устроили, я бы не стала помогать вам даже под страхом смерти, но,
знаете ли, с юности испытываю интерес к писателям, даже таким слабо
одаренным, как вы.
Мисс Макгилл составила мне список постоянных читателей отдела –
их оказалось ровно пять. Гай Барлоу уже в полиции, остальных
предстоит допросить. За все время существования отдела французской
поэзии, его посетила лишь одна Розамунд, это было 10 лет назад, и
ей на тот момент было шестьдесят три года.