Я поздоровался в ответ.
- Вы заселяться, сэр? – с сомнением спросила она (конечно, ведь
у меня не было с собой багажа).
- Нет, мадам. Я приехал к мистеру Юджину Блащиковски. Мне
необходимо с ним поговорить.
- Вы из полиции?
Немного поколебавшись, я ответил:
- Не совсем. Я частный сыщик.
- Мистер Юджин вот уже 5 месяцев снимает у нас комнату, мистер
...
- Ватсон.
- Ватсон, - эхом повторила она.
- Могу я пройти к нему?
Женщина заколебалась.
- Дело крайне срочное, мадам.
- Ну, хорошо, пройдите, - вздохнула она. – Комната 203.
Я взошел по хорошей дубовой лестнице на второй этаж. В слабо
освещенном коридоре никого не было. Найдя 203-ю комнату, я
постучал. Тишина. Я постучал еще раз.
- Мистер Блащиковски!
Дверь внезапно распахнулась. Рыжий детина с перекошенным от
ярости лицом, не говоря ни слова ринулся на меня. Я едва успел
отскочить в сторону. Каблуки Блащиковски загрохотали по дощатому
настилу коридора, затем – по лестнице.
Придя в себя, я бросился за ним. Мадам внизу взвизгнула, когда
этот здоровяк пронесся мимо нее.
- Спокойно, - крикнул я, пробегая мимо стойки регистрации. – Все
под контролем!
Я выскочил на улицу. Блащиковски крупными прыжками несся в
сторону Ватерлоо-роуд. Я побежал за ним. Он нырнул в переулок
Мид-роуд, оглянулся, и, заметив преследование, побежал еще быстрее.
Я чувствовал, что начинаю задыхаться, но не прекращал погоню.
Достигнув входа в метро, он нырнул вниз. Я последовал за ним.
- Стойте, задержите его, - попытался крикнуть я, видя, как
кондуктор получает от Блащиковски деньги и пропускает его через
турникет. Вместо крика у меня получился свистящий хрип.
Я швырнул кондуктору шиллинг вместо пяти пенсов и, не давая ему
опомниться, протиснулся через турникет. Сбежав по ступенькам, я
увидел Блащиковски, которые садился в только что подошедший поезд.
Собрав остатки сил, я ринулся вперед и успел заскочить в двери
последнего вагона, которые тут же захлопнулись.
Электрические лампы тускло освещали вагон. Ни души. Все
добропорядочные лондонцы видят первые сны. Мне стало не по себе.
Блащиковски молод и крепок, к тому же он, вероятно, жестокий
убийца, Садовник. А мне пятьдесят четыре года и у меня есть дочь. Я
не могу оставить ее одну на этом свете.
Я медленно пошел по мерно раскачивающемуся вагону. Достиг дверцы
тамбура, заглянул в окно. В соседнем вагоне – никого. Прошел через
тамбур.