«Да что ж тебе надо? Жри свое мясо и убирайся, тварь!» но
мысленные команды людоедка слушать не собиралась.
Пока я в панике сдерживал себя, стараясь не сорваться и с дикими
воплями не рвануть прочь – были сильные сомнения, что в темноте и
среди трупов, я смогу хоть как-то удивить ее в беге - опасная
гостья приближалась.
В ее движениях появилась мягкая охотничья вкрадчивость и
легкость. Сейчас, когда она плавно стелилась над полом, тварь
выглядела куда опаснее, чем даже с тесаком, который оставила там же
возле отрезанной ноги.
Второй штабель из трупов, частью которого я был, неизвестные
рационализаторы уложили плотно к стене, именно поэтому людоедка
смогла подобраться ко мне пусть немного под углом, но все же со
стороны ног. Я все еще не знал, что стану делать, когда мы
сблизимся, но неожиданно наполнился решимостью драться…
Теперь уже не оставалось вообще никаких сомнений, что в куче
мертвых тел, тварь манило именно мое. Я так понимаю, единственное
живое в этом подвале, кроме ее собственного, а значит пахнуть я и в
самом деле должен был иначе, чем соседи.
Когда людоедка попыталась взобраться на трупы, она несколько раз
оступилась, отвлеклась, и ее жутка морда оказалась прямо над моим
пахом. Это стало последней каплей.
Не до конца соображая, что делаю я, неожиданно даже для самого
себя, запустил ей руки в колтун на голове, ухватился, и изо всех
своих перепуганных сил, со всей нервной мочи дернул ее голову на
себя. Одновременно навстречу мерзкой морде рвануло и мое колено.
Столкновение состоялась почти в то же самое мгновение и не обошлась
без травм.
Удар сломал людоедке челюсть, а боль, на мгновение, просто
ошеломила ее.
Не в силах сопротивляться, она испуганно взвизгнула, дернулась
и, все эти «спортивные игры» не могли не потревожить кучу, на
которой происходили.
Тело подо мной сдвинулось, и мы оба на мгновение потеряли опору.
Как бы это ни было неожиданно, но даже инстинктивно - выпустить
голову людоедки я решился только одной – правой рукой. Левая
продолжала удерживать старуху в клинче. Больше никаких
«трупотрясений» не случилось, и тут моя правая рука нащупала под
собой тот самый обломок.
Он лег в ладонь, как влитой. И уже в следующее мгновение я со
всех своих сил всадил его растерянной людоедке куда-то под челюсть.
С совершенно неожиданной легкостью острая почти полуметровая кость
утонула в ней, как в болоте, фактически не встретив сопротивления.
Тело вздрогнуло и, больше не издав ни звука, бессильно рухнуло на
меня.