Всю дорогу пытался навести тень на
плетень, но добился лишь томительной, тянущей боли в затылке.
Правильно говорят янские мудрецы: «Много ума — много печали!». Думы
так заволокли глаза, что даже споткнулся, едва не въехав носом в
коляску городского головы, перегородившую парадную лестницу в
Управление Ночной стражи.
Я вздохнул. Этому-то чего не спится?
Вот и поработал. Думал за трубкой в тишине, а выходит... Хорошие
дни так не начинаются. Отогнав мерзкие предчувствия, бодро поднялся
по ступеням, поздоровался со стражей и двинулся к кабинету, застав
главу города в длинном полутёмном коридоре. Обрюзгшее тело, слишком
сильно привыкшее сидеть и полностью забывшее, что надо двигаться,
застыло, уставив рожу в потолок. Дорогой камзол так натянулся на
спине, что готов был лопнуть. Городской голова бычил шею, будто
пытался заглянуть куда-то за побелку, за перегородки, крышу или
даже небо. Его обычно мрачные, тёмные глаза светились какой-то
безумной идеей, а круглые ладони с толстыми пальцами, подрагивали в
предвкушении.
Я едва сдержался, чтобы не осенить
себя защитным знаком Пресветлых. Или того хуже, поплевать через
левое плечо, чтобы отогнать подальше невидимых куцьих прихвостней,
вселяющихся в тела нерадивых людей. Но вместо этого, собрал волю в
кулак и громко поприветствовал:
— Доброго утра, пан Куцевич! Меньше
всего ожидал в столь ранний час увидеть именно вас.
Он не сразу оторвался от созерцания
потолка. Медленно повернул тяжелую голову на толстой шее. Камзол
затрещал, сбился и оголил потную рубаху на объёмном пузе.
— Сразу всё понял, — продолжая
смотреть куда-то вдаль, заявил городской голова. — Ты один можешь
мне его вернуть.
— Кого? — напряженно переспросил я,
пока Куцевич недоуменно хлопал осоловевшими глазами.
Он подошёл ближе и долго смотрел
снизу-вверх.
— Ты смог понять, что приключилось с
моим Кузькой. Ты мне его и вернёшь, — толстая короткая рука
взлетела к моему лицу, отметая все возражения. — Ты пробрался в его
память, нашёл его тогда на самом краю бездны. Найдёшь и сейчас.
Найдёшь и вернёшь. Я всё понял. Не дурак. Понимаю, когда просто
так, а когда всё само проясняется и объясняет, как надо.
Пока он путано рассказывал о своём
небывалом прозрении, я сплёл чары и проверил его от жёлтых ногтей
толстых мизинцев до одиноко торчащего на макушке седого волоса. Ни
одного проклятья, ни единого заговора. Нет даже тончайших токов
энергии, остающихся после применения магических артефактов.
Выходило, что Куцевича никто не заколдовывал, и он просто
сбрендил.