— Смолу свою сама сваришь, — вместо
приветствия ехидно осведомился нечистик.
— Что, опять Вильку не угодил? —
хмыкнула я.
— Вот ещё! — насупился домовой. — Все
равно окромя тебя никто эту дрянь так варить не умеет, чтоб ему
нравилось!
По чести сказать, с кавой у Проньки
не ладилось, уж не знаю почему. Пришлось самой становиться у плиты,
глядя, как домовой колдует над сковородой и на тарелке растет горка
блинов. Фу… Терпеть их не могу! Но из уважения к Пронькиным
стараниям один съела.
— Давно пан капитан уехал?
— Дык, почитай час уж как… — домовой
ловко перевернул очередной блин, — приказал тебя напоить, накормить
— тока ты же ничего с утра не лопаешь окромя смолы этой поганой.
Вот уж спелись на мою голову, с ложкой за вами бегай! И экипаж
вызвать до Школы…
— Ещё что говорил?
— Что тебя в Школе энтот рыжий
обормот ждать будет, Марек, вот!
Я машинально кивнула, допивая каву. В
общем-то Вильк и вчера не должен был ехать в Школу, но Ремиц поднял
хай... кстати, о птичках! Ремиц, Ремиц… во что нас хочет втравить
куцев алхимик? Если уже не втравил. Нужно срочно осмотреть ту
штуковину, которую он мне отдал… И зачем фею понесло колдовать в
лавке?
Домовой брякнул сковородой о плиту,
привлекая мое внимание.
— Экипаж-то вызывать?
— Вызывай! — тряхнула я головой.
Портреты сами собой не нарисуются. Да
и лавку надо открывать. Вчера и так простой был из-за проклятущего
Тролльего рынка. …и нужно что-то делать с Кукусильдой, будь она
неладна! Эта гадина не успокоится. А мне всё же хотелось получить
назад свои деньги и книги, которые отобрала противная купчиха. Да и
к Адель стоит наведаться — письмо старухи Скворцонни не шутка. Вот
уж не было печали. Да, и не забыть бы найти подарок для Балта к дню
Конца года. До Праздничной недели всего-то ничего осталось.
Экипаж подкатил к Школьным воротам,
когда призрачное солнце уже изрядно выбралось из-за подернутого
зимним маревом горизонта. На пороге привратницкой, шмыгая
покрасневшим носом, топтался Марек, сжимая под мышкой растрепанную
папку, из которой торчали желтоватые уголки бумаги.
«Даже инвентарем для художника
озаботился, молодец какой», — с легким сарказмом подумала я,
спрыгивая из кареты на землю. Брр, холодно! И скользко! Ноги
поехали на обледенелой брусчатке, так что пришлось вцепиться в
дверцу обеими руками.