Стоило оглушить и его, но я не успел.
Здоровенный тесак пролетел над головой и расколол одну из жердин,
удерживающих крышу палатки. Грязный купол покосился, но удержался.
А вот пан из внутреннего дознания, тонко взвизгнув, шмыгнул за мою
спину. И свалился же не ко времени на мою голову этот полоумный
проверяющий. Увернувшись от тяжёлой бутыли зелёного стекла, я
поспешно оценил неравные силы. Похватав кто что мог, обитатели
Тролльего рынка брали нас в кольцо. В их руках блестели ножи,
топорики и даже мечи. А один расточительный лавочник, победоносно
улыбаясь, начал раздавать короткие ручные арбалеты. За моей спиной
тоже голосили. Сообщение о том, что Ночная стража устроила облаву
на рынке, быстро расходилось по торговым рядам во все стороны.
Я бы, наверное, ещё мог сбежать,
прикрывшись чарами скрытности, но бросить проверяющего, пусть и
такого недалекого, на верную смерть, было выше моих сил. Поэтому
оставалось только применить что-то максимально убойное. То, что
берёг на крайний случай и не собирался творить где попало, едва
восстановив силы после припоя. То… С досады, плюнув за палатку и
чуть не попав в Феодора или, как его там величают, я
скомандовал:
— Прикрой, мне понадобится пару
минут, чтобы накрыть все ряды. Иначе не выберемся.
Он вроде даже махнул головой, хотя
нижняя челюсть скакала так, что выговорить слова согласия пан из
внутреннего дознания так и не смог. Я уже не надеялся ни на какую
помощь, когда он неожиданно выпрямился и заявил:
— Всё, что вы сейчас выкинете, будет
иметь колоссальные последствия! Мы представляем Ночную стражу
и…
Глиняный горшок раскололся об его
лоб, оборвав обвинительную речь. Я только поморщился, но всё же
успел закончить приготовления и поднялся, раскрыв объятия, будто
собирался обнять все торговые палатки в округе. В голове зазвенело
как в колоколе, после удара языка по чугунному боку. В глазах
потемнело, и волна энергии покатилась вперёд, похожая на тёмные
пенистые буруны зимнего моря. Такая же холодная и сокрушительная,
как его солёные недра. Такая же оглушающая и не знающая преград.
Такая же тяжёлая, опасная и всепоглощающая. Пологи палаток застыли,
мгновенно обледенев. Жерди, на которых они держались, покрылись
инеем. Замёрзла грязь под ногами. Воздух посинел, задрожал как
кисель из голубики, и хрустнул морозной коркой. Люди замерли в тех
позах, в которых их застал удар волны. Кожу обволокло прозрачной
плёнкой наледи. Только испуганные глаза нервно дёргались под
коростой леденящего заклятья. Кто-то завис на одной ноге, так и не
закончив начатого шага. Кто-то — с отведённой для броска рукой.
Кто-то — со взведённым арбалетом.