После обеда снова заглянул на
мехдвор. Заказ готов, и он получился ровно таким, как я себе и
представлял. Клинок четырёх миллиметров в обушке, спуски сведены «в
линзу», материал, как уверяет слесарь-сиделец – раскованный
подшипник, снятый с того самого мёртвого сельхозагрегата, в котором
вчера ковырялись мои одноклассники. Попробовал заточку – ничего, и
руку бреет, и газетный лист режет тонко, ровно, без замятий.
Рукоять традиционно сделана наборной,
из цветного плекса, с навершием-сапожком – на этих моментах я
настаивал особо. Почему? Всё очень просто – увидев россыпи партаков
на руках «исполнителя» мне немедленно, до боли захотелось получить
настоящую «зоновскую», жиганскую финку – благо, объяснять, что к
чему в данном случае нет никакой необходимости, он всё знает лучше
меня.
Вот и получил, и остался доволен.
«Мессер» отлично сидит в ладони, легко летает в пальцах, да и
метается очень даже неплохо. В порядке тестов я пошвырял нож в
стену сарая – остался доволен как балансом клинка, так и
собственными, вполне сохранившимися навыками. Остаток дня я, сидя
на скамейке у стенки конюшни, мастерил ножны для своего
приобретения, изредка отрываясь от этого занятия, чтобы пошвырять
нож в специально поставленное для этого торчком бревно. Результат
обеих операций меня вполне устроил. Готовые ножны я после недолгих
раздумий пристроил в правый сапог – никогда в прежней жизни не
носил нож таким образом, но всегда хотел попробовать. Участкового,
чтобы пресечь подобное безобразие, на селе нет, а жёлтая латунная
головка-сапожок, чуть выглядывающая из-за кирзового голенища,
выглядит по-деревенски шикарно.
На сегодня у меня запланировано
ночное. Фомич заранее простимулирован очередной порцией живительной
влаги, и нисколько не возражает. А потому, подтвердив
договоренность, я возвращаюсь на «базу», где и застаю весь
коллектив в процессе приведения себя в порядок после трудового дня.
Ужин (мне есть не хочется, перекусили вместе с Карменситой на
обратном пути в кафешке), а после него я отвожу в сторонку Аста и
Катюшку Клейман и заговорщицким голосом предлагаю им собраться и
ожидать меня во дворе, через полчаса. Серёга в курсе моих планов и
довольно кивает; Катюшка же прямо-таки искрится от любопытства,
хоть спички об неё зажигай…
Седла в ночном не положены. Лошадей
мы ведём на недоуздках, но я всё же ухитряюсь незаметно от Фомича
прихватить оголовье с уздечкой. Остальное мне ни к чему – на
спокойном, как слон, широкоспинном коне удержится без седла даже
новичок. Я же далеко не новичок: лет десять подряд состоял
военно-историческом клубе, реконструирующих французских драгун
1812-го года. Участвовал в манёврах, дальних конных походах, скакал
в кавалерийском строю на фестивалях посвящённых битвам при
Бородино, Малоярославце, Аустерлице и Ватерлоо. И даже содержал
собственного коня – каракового мерина по кличке «Язон», очень
похожего на Председателя.