Князь Юсупов повел глазами в сторону и заметил хозяина дворца
самолично — князь Трубецкой стоял подле стены у входа, привалившись
на нее сложенными за спиной ладонями. Невысокого роста, со
старомодными бакенбардами и в темно-синем сюртуке с алой лентой и
медалями за гражданскую службу, он тоже смотрел на оркестр, но
взгляд его то и дело перебегал на гостей за столом. И отчего-то был
там страх.
Стихли последние аккорды, возвращая спокойствие в натопленный
гостевой зал. Вновь появились негромкие звуки — скрип посуды,
перемещающейся по столу, и столового серебра по эмали — за столом
вовсю ужинали, не дожидаясь гостей. «В себе ли они, лишая себя
шанса вместе преломить хлеб за общим столом? Безумцы!.. Или просто
нерусские?» — кольнула догадка князя, стоило присмотреться к
холеным лицам господ в деловых костюмах. Припудренные,
по-лошадиному вытянутые лица, зачес напомаженных волос набок;
запонки на манжетах сорочек с незнакомыми гербами, тяжелые перстни
на руках с десятком мелких камней каждый, когда в империи
предпочтут хотя бы один, но большой. И эта наглость, когда к гостям
сидят спиной…
К Трубецким на поклон часто приходили иностранцы, в этом нет
большой новости. Но, пожалуй, именно эта беседа выйдет очень
короткой.
Легонько скрежетнули перстни на руках Юсупова, привлекая
внимание — Трубецкой встрепенулся и растерянно оглянулся сначала на
гостей, а затем на часы. Смущение, тронувшее лицо старого
царедворца, было в высшей мере забавным — но князь Юсупов и
малейшим движением этого не показал. Наоборот, улыбнулся
располагающе и сделал пару шагов навстречу — как и должно быть по
отношению к тому, кто когда-то совсем маленьким держал тебя на
коленях и отчаянно рвался в крестные отцы. Свита замерла
позади.
— Ваше сиятельство, — с легким поклоном коснулся он суховатой
морщинистой руки и даже не пытался вслушиваться в извиняющееся
лопотание старика. — Не стоит винить себя. Это все очарование
музыки.
— Да, музыка… — чуть сконфуженно улыбнулся князь Трубецкой и
вновь посмотрел в угол зала.
Словно уловив внимание, зазвучали неловкие удары по струнным от
музыкантов, что по-прежнему не снимали своих повязок и готовились к
новой композиции.
Юсупов же оглядел зал с явно сквозящим неудовольствием.
— Из уважения к вам, князь, я желал бы узнать причину, по
которой вы меня пригласили, а затем уйти.