— Скоро все сгорит дотла. Пожарные машины сюда не допустят. Ты
умрешь и не узнаешь, чем все закончится, — спокойной мантрой
произнес Юсупов.
— Ты проживешь не дольше, — медленно покачал головой хозяин
дворца. — После всего, что ты натворил. После всего, что натворил
твой пророк!!!
— Ксения вне политики. Император об этом знает.
— При чем тут Ксения?! Пожелал всех обмануть? Думал, никто не
догадается?! Я говорю о Максиме!
— Он технический ребенок, — таким тоном, будто повторял себе это
сотни раз, автоматически произнес князь.
Правда, уже не тем тоном, каким тот был два десятка лет назад,
когда он выбрасывал новорожденного сына в приют. И не тем, какой
был семь лет назад, когда имя Максима вдруг проявилось вновь,
обескуражив успехами тех, кто посчитал его давно мертвым, но —
выполнившим долг перед кланом. Долг, о котором тот и не знал,
впрочем, но ради которого был рожден.
В этом же тоне произнесенного князем уже проступил оттенок
сомнения — только со стороны это различить трудно. Надо слышать
десятки раз — в прошлые годы, когда с успехами выброшенного
бастарда приходилось считаться. И сотни — в последние месяцы,
полные крови, смертей и триумфа. «Это технический ребенок» —
повторял князь и уже сам себе не верил.
Однако Максим определенно точно не был пророком.
— Талант Веденеевых передается только по женской линии, —
отмахнулся князь Юсупов от неожиданно громкого смеха в ответ на
свою реплику. — И мы никогда не применяли дар пророка для
достижения политических целей.
— Скажи мне это еще раз, соври мне опять, ты, ты, узурпировавший
власть в империи на сотни лет! — безумцем смеялся Трубецкой.
И людям Юсупова пришлось чуть сместить спицу, чтобы тот не
самоубился об нее.
— Ты сошел с ума, старик, — поджал губы князь.
— Да неужели? — отсмеявшись, зло смотрел на него хозяин дворца.
— После того как твой сын спас жизнь императору и приставил к нему
своего первого советника?! После того как единственным возможным
наследником, не вовлеченным в смуту, стал цесаревич Сергей
Дмитриевич, которому Максим спас сына?! Или после того как
спасенному принцу влил свою кровь Мгобе, а этот проклятый южанин
набил таких татуировок — живых татуировок! — что у Ивана Сергеевича
не будет конкурентов в поколении?!
— Посмотрим, что Намаджира и Мгобе за это еще потребуют…