Вкратце
рассказав о том, что ещё есть на территории
поместья, Ребекка велела нам отправляться
на кухню, чтобы позаботиться о вечерней
кормёжке для животных, и исчезла. Список
ожидавших еду мы нашли в столе смотрителя,
так назвал его Эрл и негласно присвоил
себе вместе с мягким стулом – единственным
на весь зоосад.
Волкам
полагалось по пять котлет на голову с
какой-нибудь кашей на выбор. Ламе
необходимо было нашинковать китайскую
капусту с огурцом в таз, приправив
оливковым маслом. Список блюд для гориллы
с мартышкой был самым большим, но Ханне,
которой досталась готовка для приматов,
было лень, поэтому она облазила все
ящики в кладовке и вернулась с добычей
– двумя увесистыми связками бананов.
– А
что, они же обезьяны – пусть едят бананы!
– заявила она Эрлу на его недовольное
покачивание головой. Тогда старик
приказал ей позаботиться о нашем ужине,
раз она так быстро справилась со своей
работой.
Как
только блюда для волков и ламы были
готовы, мы дружным отрядом отправились
в зоосад. Дорожка от усадьбы до домика
с животными была выложена бетонными
плитами. Длинный навес защищал её от
прямых солнечных лучей, но не от косого
дождя или холодного ветра. Если данный
проход был сооружён для хозяев поместья,
то они, разумеется, в непогоду в зоосад
не наведывались. Когда за окнами
простиралось свинцовое небо, в стекло
бил противный дождь, сговорившись с
порывистым ветром во что бы то ни стало
пробраться в обитель тепла, лучше сидеть
у камина, закутавшись в плед и читать
книгу, а не глазеть на жавшихся в углах
клеток животных.
Эрл
разбирался с системой, позволяющей
безопасно передать миски в вольер с
волками. Я направилась к загону с ламой.
А Ханна просунула бананы между прутьев
обезьяньей клетки и отпрыгнула от неё,
испугавшись зашевелившийся в углу
гориллы. Большой зверь с огромными
передними конечностями и суровым
взглядом мог напугать кого угодно.
Лама
подняла свою голову на длинной шее,
когда я приблизилась к её загону, и
внимательно наблюдала за каждым моим
движением с ощутимым пренебрежением.
Я поставила миску с салатом на устланную
сеном землю, вышла за калитку и, закрыв
её на крючок, посмотрела на спокойное
животное, которое не спешило подняться
на ноги, чтобы проверить подношение. К
еде она, конечно, не притронулась.
Возможно, не ест на публике или не была
голодна. В такую хмурую погоду, царившей
за окном весь день, обычно тянет поспать,
а не покушать. Вдруг у некоторых животных
также.