У входа, размазывая кровь по кривым доскам, лежал волк.
Когда огромный сильный зверь выглядит беспомощным слепым котёнком, это страшно. Кажется, что ничего незыблемого и вечного в мире не осталось. Не под чем будет спрятаться от дождя, потому что раскидистые кроны могут превратиться в облезлые ветки; нечем будет согревать дома, потому что огонь может потухнуть и не захотеть разгораться вновь; нечем будет напиться, потому что вода может стать песком у самого горла. Но когда этот беззащитный зверь - твой муж, твоя личная незыблемая стена и вечное крепкое плечо, сама жизнь начинает рушиться, а горестный вой так и рвётся наружу.
Я хотела перетащить зверя к печи, но побоялась тронуть. Волк хрипел, отплёвываясь кровью. Он перевернулся на бок и на миг замер. Страшная судорога свела тело, волк вонзил зубы в собственную плоть, словно выискивая огромную блоху, клочьями срывал шерсть, топтал ошмётки кожи.
Терпеть не могу момент превращения. Человека в зверя или обратно - не важно. Все одно мучительно. Серый просил отворачиваться, когда перекидывается. Я тоже не горела желанием наблюдать жуткое представление, зажмурилась и закрыла уши. Не слишком плотно, чтобы слышать странно успокаивающий скрежет когтей. Звериные поскуливания медленно превращались в человеческие хрипы. Жутко смотреть, но не видеть ещё страшнее…
Звуки стихли. Я открыла глаза. На полу, скорчившись, лежал голый мужчина. Крайне привлекательный голый мужчина, надо признать. Приятно, что мой. Я кинулась к Серому, попутно сдёргивая с полатей покрывало, а другой, более циничной стороной прикидывая, так ли уж необходимо прикрывать столь аппетитные ягодицы. Всё-таки укрыла. А голову - на колени. Перетащить бы мужа на мягкое, но человек весит не меньше волка, а я еще не валькирия для таких нагрузок. Странное сочетание ужаса и привычки. Не первый раз, чать, а все одно страшно - ну как не превратится? Вдруг так и останется с кривым хребтом и волчьей мордой? Смогу любить-то?
Серый тяжело дышал. Хорошо обращаться перед рассветом, тогда не так больно. Но неспроста муж заявился домой, не поохотившись толком. Будь в гостях другой мужик, и спрятать бы не успела. Хотя какой там мужик? Жену с моим норовом только волк и вытерпит.
Лицо оборотня стало почти одного цвета с волосами. Несладко ему пришлось. Благо, пока зверь становился человеком, ссадины подзатянулись и выглядели лучше. Эдак пару раз отмучаешься, сменишь обличье туда-сюда, и переломанные кости срастутся. Вот только одно другого не стоит. Лучше пару дней примочки поделать да отвары попить – исчезнут раны и с тела, и из памяти. Только коричневеющие пятна¸ похожие на осенние листья, не давали забыть о произошедшем.