- Не смотрела б, - прохрипел Серый, приоткрыв глаза.
- Не смотрю, - согласилась я, внимательно изучая следы побоев. Нарвался милый не на добрых людей. - Встанешь?
- Куда ж деваться? Вёрст десять отсюда, - муж все еще с трудом говорил, по привычке срываясь на звериный рык, - десяток человек. И дорогу, кажется, знают. Теперь задержатся, поплутают. Да и подлечиться им не помешает. Но все равно придут быстро. Собирай вещи. И... прости, - добавил муж, потупившись.
Он обещал, что больше бежать не придётся. Каждый раз обещал. Это не его вина, знаю. Но я полюбила этот дом. Помнила, что нельзя, но всё-таки... Связки сушёных трав по науке бабушки Матрёны украшали стены. Их тоже придётся бросить. Разве что ольхи прихватить. Зверобоя. Ох, как Серый его не любит! Вот и попотчую вдоволь. Ромашки. Это для меня. От жизни нелёгкой. Ворох заячьих шкурок с собой не потащишь, будут лежать тут незваным гостям на радость. И лоскутные одеяла. Хоть их шить научилась, гордилась, несмотря на кривые швы…
Ничего этого я больше не увижу. Сколько раз на своём веку я уже прощалась с домом, сколько раз зарекалась обживаться, привыкать. Всё одно частичку души оставляла на лавке у печки, предавала любезно впустившего нас домового. Это не первый дом, который я теряю. Но ведь каждый раз надеюсь, что последний.
Глава 3 Одна очень давнишняя осень
По крыше барабанил дождь. То чуть затихал, собираясь уходить, то лупил так, что казалось, ещё немного - и проломит хлипкие чердачные доски. Будто из ведра кто в стены плескал. До чего же, наверное, противно, грязно и промозгло снаружи. А когда в очередной раз Перун громыхает в небе, наверняка ещё и страшно. Я невольно пожалела дворовых псов: им-то некуда спрятаться, негде обсушить мокрые носы. Небось лежат в своих маленьких сырых домиках, спрятав морды от сквозняка, свернувшись клубочком, сберегая редкое тепло… А совсем скоро ждать зимы. Холодной, снежной, как и всегда в наших краях. Я прижалась к тёплому боку, чувствуя вину за то, что у людей заведено греть только свои руки, забывая о чужих окоченевших лапах и хвостах.
Пахло сырой пылью. Приятно, уютно, заставляя до щемоты в сердце жалеть о летних тёплых ливнях, когда тем же духом веяло от провожающей путников дороги. Тропки кривились, не то маня в далёкие дали, не то улыбаясь возвращению домой, а меня так и тянуло слизнуть это влажное тепло с ладоней. И ещё пахло сушёными яблоками. Осталось их едва ли пара мешочков, остальные за лето благополучно потаскали мы на пару с Серым.