Солнце давно село, он дошел до лагеря
в полной темноте. Сил не хватило даже на то, чтобы уложить
мертвецов подобающим образом. Даже на то, чтобы согреть воды (Олаф
напился холодной), даже на то, чтобы перевязать руки. Чтобы
растопить печку, сил тоже не хватало, но на это хватило ума.
Он не уснул, как накануне, просто
лежал и смотрел на огонь. Если это был «шепот океана», то почему
разбита рация? Случайность?
За несколько часов времянка остыла,
камни вокруг печки так долго тепла не сохраняли — Олаф лежал под
спальником и чувствовал, как по ногам тянет сквозняком. Может быть,
он стал чересчур чувствительным к холоду, — это было бы
неудивительно. Но сидеть в нетопленной времянке в носках и без
верхней одежды? А то и просто в нижнем белье? В присутствии
девушек? В самом деле, не улеглись же они спать в три часа дня, не
затопив печку.
Вряд ли цверги, пришедшие за
человеческими жизнями, догадались бы разбить рацию… А сумасшедший
инструктор — да, мог, конечно мог.
А что еще? Какая еще убийственная
сила может найтись на маленьком необитаемом островке? Сила, в
которой ребята распознали смертельную угрозу, — а не абстрактный
«шепот океана», что, по сути, лишь пугает, хотя иногда пугает и до
смерти… Ни варвары, ни пираты не одержимы убийствами — они
грабители.
В юности Олаф почитывал допотопные
боевички, хотя быстро к ним охладел. А детективов не любил и не
понимал — верил, что в то время все так и было, но они все равно
казались ему высосанными из пальца, надуманными. Слово «зачистка»
было ему знакомо и всплыло в голове само собой. Версия зачистки по
степени абсурда могла соперничать с версией о цвергах…
У Восточной Гипербореи тоже была
спецслужба — СИБ, служба информационной безопасности. И, в
общем-то, там не в игрушки играли — за нарушение подписки о
неразглашении можно было отправиться на Каменные острова, и не на
месяц-другой, на штрафные работы, а на несколько лет, если не
пожизненно.
Олаф пригрелся, но не уснул — валялся
и потихоньку снимал с ладоней остатки пластыря и прилипший к
ссадинам клей, счищал песок.
Он сталкивался с СИБом редко — иногда
с него брали подписку о неразглашении, если дело касалось
пограничников или заключенных. И, пожалуй, он считал это правильным
— незачем всем и каждому знать о том, где находятся склады оружия
или как добывают сырье для изготовления взрывчатки. Была и другая
засекреченная информация — вроде существования на Планете чумного
вибриона, о чем во избежание паники тоже не следовало знать
большинству. Или исследования того же «шепота океана», и даже
данные о миграции гренландских акул, — некоторым довольно услышать
слово «акула», чтобы вообразить их появление на плантациях
ламинарии, например.