Что касается меня, то я пытался вспомнить свою жизнь до
попадания в «клинику» Шнолля. Когда Хаким узнал, что я потерял
память, то хотел ринуться обратно к профессору, чтобы сломать ему
шею. Но, когда прибыл к месту расположения клиники, увидел, что там
полно полиции, а по словам местных, профессор уехал и теперь его
ищут. Хаким отправился в Цюрих и там его тоже ожидало разочарование
– моя тетка продала особняк и тоже исчезла в неизвестном
направлении, причем, оказалось, что переговоры о продаже дома
какому-то американскому мультимиллионеру шли уже месяц и только на
самом последнем этапе тетка заявила его агенту, что уезжает
лечиться на воды: или деньги наличными «на бочку» сейчас или она
продаст дом кому-то другому – в общем, элементарный шантаж
потенциального покупателя.
В итоге, она получила круглую сумму наличными, а на следующий
день уехала в неизвестном направлении, а еще через день к ней
пришел полицейский следователь задать несколько вопросов. Случай
попал в газеты, которые привез Хаким. Мой телохранитель вообще меня
поразил, по его словам до начала моих поисков, он вообще не знал
немецкого, но по французски объяснялся и читал довольно неплохо
(все же, когда-то служил сержантом во французском Иностранном
Легионе), а вот за два года странствий по Европе - преимущественно
в Германии и Швейцарии научился общаться и читать по-немецки,
правда, с диковатым акцентом и на бытовые темы. Газеты он привез
как на французском, так и, большей частью, на немецком языке, Цюрих
все же немецкоговорящий кантон. Сам я читать не мог, кроме
заголовков, текст не видел, поэтому телохранитель читал мне вслух.
Газеты обсуждали налет вооруженных людей на клинику Шнолля. По
словам охраны, вызвавшей врачей и полицию, численность нападавших
составляла десять-пятнадцать человек, в результате чего было легко
ранено двое охранников у ворот. Налет удалось отбить, возможно, с
потерями для нападавших, но трупы и раненых они увезли с собой.
Гораздо больше внимания уделялось похищению ребенка из
муниципального приюта. Как удалось выяснить корреспондентам,
ребенок был сыном русской княгини, урожденной дочери Негуса Эфиопии
Йоханныса IV Мариам Абиссинской, умершей в Цюрихе в родах четыре с
половиной года назад и князя Стефани, умершего в частной
психиатрической клинике два года назад и похороненного в Берне.