Да как такую не любить?! Стройненькая, ловкая, красивая… Ой
какая красивая! Точеное личико, милый, чуть вздернутый носик,
глаза… как брильянты! Тонкие брови, ресницы длиннющие, загнутые,
золотисто-смуглая кожа… ах… на спине, меж лопатками, татуировка –
сокол. Такая же была и у матери Тейи. И у матери ее матери… ну, и
так далее… К тому же умна и много чего умеет… и знает. Не жена –
сокровище!
– Скажи слугам, пусть не идут дальше за нами, –
сворачивая к пирамиде Ка-маси, попросила… нет, скорее даже,
распорядилась Тейя.
Обернувшись, молодой фараон поднял руку:
– Ждите нас здесь.
– Но, господин…
– Я сказал – ждите. Небеху, дай сюда светильник! Да не
спеши так – сначала зажги.
Оставив слуг и воинов снаружи, супруги вошли в усыпальницу,
кивая в ответ на поклоны бдительных стражей.
– Как красиво!!! – Подняв повыше светильник, Ах-маси
не смог сдержать восхищения. – Какие великолепные колонны,
росписи, целые картины! Смотри-ка, жена моя. Вон – охота. Тут –
рыбалка… Нет, вранье! Такой крупной рыбины мой брат отродясь не
ловил!
Тейя засмеялась:
– Ловил, ловил, он рассказывал.
– Ну, мало ли что он там рассказывал…
– Ладно тебе спорить! Глянь-ка лучше вон на ту стену.
Видишь, пир!
Ах-маси посветил, всмотрелся… и губы его сами собой растянулись
в улыбке:
– Ха! Вон Ка-маси… Какой важный. А вон матушка. Каликха…
жрец Усермаатрамериамон, а рядом с ним кто? Похож на военачальника
Усеркафа?
– Так он и есть. Видишь шрам на щеке? А вон и мы с тобой, у
колонны.
– Точно! – Фараон улыбнулся и тут же притворно
нахмурился. – Это ты тогда была в таком прозрачном платье?
Смотри-ка, все тело насквозь просвечивает!
– Ну и что? Пусть все завидуют – какая у тебя красивая
жена. Тогда, кстати, тебе нравилось.
– Мне и сейчас нравится… Впрочем, кажется, не одному
мне. – Ах-маси шепотом прочел иероглифические надписи: –
«Какая красивая супруга у брата Великого Царя!» «Воистину, она
подобна луне!» «Молодость ее подобна красоте ее».
– Ой, как хорошо сказано, – ухмыльнувшись, заметила
Тейя. – Приятно такое читать, а? Что скажешь?
– Да уж. Приятно. А где, кстати, тут мой старый приятель
Ах-маси пен-Анхаб? Что, его тогда не позвали? Усеркафа из Анхаба
позвали, а его – нет? Не может такого быть.
– Не может. Ты просто плохо ищешь! Ну-ка, посвети… Сюда,
сюда… Ага! Вон он, твой дружок, – где гусь с кошкой дерутся.
Скрючился, бедняжка, видать, перепил. Ой, ой, бедолага – извергает
из себя все, что съел и выпил. И написано – «Не буду больше пить,
клянусь Гором!» Он выполнил клятву-то?